Интервью с волейбольным агентом Владимиром Касторновым: об отъезде легионеров, зарплатах в России и отношении к русским

Волейбольный агент Владимир Касторнов рассказал о разнице в отношении к легионерам в России и мире. И объяснил, вредит ли это нашей лиге.

Сезон в российской волейбольной Суперлиге подходит к концу: мужской чемпионат сыгран, до конца женского — один тур, впереди лишь плей-офф. Лидеры регулярки почти сохранили своих звёзд, в том числе и иностранных: несмотря на санкции, в России также играют американцы, марокканец, сербы и сербки, доминиканка, бразильянки. О роли и влиянии легионеров на российский волейбол мы и говорили с агентом Владимиром Касторновым.

В интервью «Чемпионату» он рассказал о причинах отъезда некоторых из них, справедливо ли, что в России до сих пор млеют перед иностранными игроками, и правда ли, что отношение к легионерам у нас не такое, как к российским игрокам за границей. Также волейбольный агент объяснил, почему девушкам зачастую выгоднее играть за границей, а мужчинам — в России.

«Меняется качество легионеров, получается искусственная сегрегация»

— Владимир, российский волейбол переживал непростые времена: кризис, пандемия, февраль 2022-го. Когда он больше всего страдал? — Хороший вопрос. Наверное, одного такого периода я бы не выделил. Сложно было, когда обесценился рубль и, соответственно, контракты у нас для иностранцев стали менее привлекательными. Пандемия, само собой. Если смотреть на проблемы российского чемпионата с точки зрения приезда в наш чемпионат иностранцев, то, наверное, сейчас у нас будет испытание, потому что понятно, что топовых игроков по понятным причинам к нам едет всё меньше и меньше. Опять же, считаю, что не в иностранцах дело, если говорить в целом о чемпионате. Мы привыкли много говорить о них, а ведь у нас всего по два легионера на команду по лимиту. Всё-таки чемпионат России делают не иностранцы, а россияне. Но да, с точки зрения приезда иностранцев сейчас самые тяжёлые времена.

— Сильнейшие иностранцы уехали? — Да, изменилось качество. Сейчас ни один поляк или итальянец не приедет. Американцы? Майка Кристенсон играет — молодец, красавчик! Несмотря ни на что, не уехал. Просто меняется качество: больше едут игроки из дружественных стран и те игроки, которые при другом уровне конкуренции раньше не были бы востребованы у наших клубов. Тогда абсолютно любой игрок мог приехать — итальянец, поляк — и спокойно у нас выступать. Сейчас получается искусственная сегрегация. Едут все, кому на родине ничего не прилетит. Это касается и мужчин, и женщин. Качественно состав трансферов сильно поменялся.

— Знаю, «прилетело» лишь финну из «Динамо» Лаури Керминену. — На самом деле, прилетает регулярно всем. Широко известен отъезд Мальвины Смажек из «Локомотива», откуда она не хотела уезжать. Но дошло до угроз в адрес её семьи, которая была в Польше. Таких случаев, думаю, много. Я их не отслеживаю, но они точно есть, даже если иностранец мог об этом не рассказывать. Это не значит, что не прилетает. Просто кто-то плевать хотел на это давление, как Кристенсон, а кто-то на это ведётся. У каждого своя жизнь, каждый в принятии решений исходит из того, какие у него приоритеты. Понятно, что безопасностью своей семьи никто не будет рисковать. Осуждать будет неправильно.

Нидерландская связующая Лаура Дейкема покинула петербургский клуб «Ленинградка» с контрактом по той же самой причине — из-за сильного давления. Это не принципиальный выбор конкретного человека: «Я против, поэтому уеду». Нет, это шантаж со стороны руководящих органов на местах. Дом родителей той же самой Смажек расписали всякими надписями. Кто будет это терпеть?

— Знаете о каких-то сорвавшихся трансферах в прошлое межсезонье? — Нет, не отслеживаю весь рынок: кто с кем ведёт переговоры — список игроков обширен. Люди поуезжали с действующими контрактами — это важно. Какие-то контракты не продлили. Клубы понимают, что есть категория игроков, которые ни при каком раскладе сейчас не приедут в Суперлигу. Поэтому с ними даже переговоров не начинают. Смысл разговаривать о приезде поляка в Россию?

«В Европе к нам относятся неплохо, но спрашивают в два раза больше. В России наоборот»

— Пиетета перед иностранцами стало меньше? — В целом особое отношение к иностранцам у нас как было, так и есть. Это чисто по ощущениям. Понятно, что в каждом клубе своя политика в отношении и российских игроков, и иностранцев. Но чем больше бывших российских игроков приходит на руководящие должности в клубах, тем более адекватное отношение как к игрокам, так и к волейболу в целом мы наблюдаем. Наши бывшие игроки, которые сами играли за границей, знают, как к нам там относятся. Нет, относятся неплохо, но спрашивают в два раза больше, чем с местных. Ты иностранец с большим контрактом — будь добр, отрабатывай!

А у нас зачастую всё ровно наоборот. Относиться к иностранцам надо ровно так же, как к любому российскому игроку — ни хуже, ни лучше. Они такие же винтики в механизме команды, как и все игроки. Платить им эту надбавку сумасшедшую, из за которой они к нам и едут? В некоторых случаях — когда речь идёт о топ-игроке, звезде, например, Кристенсоне — это понятно, игрок по-своему уникальный. Но когда платят, условно, иранцу, который в любой другой стране мира в семь раз меньше получит, — это странновато, на мой взгляд.

— Как это изменить? — Нужно делать так, чтобы между российскими игроками была сумасшедшая конкуренция и чтобы мы могли все эти позиции закрывать за счёт своих игроков. А не брать волейболистов непонятного уровня из-за границы. Лимит введён давно, он никогда не менялся, что абсолютно правильно, потому что должны приезжать только топовые иностранцы. Если у команды нет денег, чтобы купить звезду, значит, пусть на этой позиции играет россиянин. Вот основная мысль этой конструкции. А у нас россиян нет, позиции закрыть некем, и приходится покупать игроков очень среднего уровня за очень большие деньги. Это неправильно. А они приезжают в Россию и получают просто фантастические деньги, которые никогда в жизни не видели. И, соответственно, их самооценка взлетает до небес. Они же, на самом деле, этих денег не стоят. Но они никогда не задумываются, что это просто такая ситуация на рынке, а не они так ценны.

— Подписание Мэттью Андерсона было продиктовано этим же решением? — Тут дело не в Андерсоне конкретно. Он едет туда, где, очевидно, ему больше денег заплатят и жизнь будет комфортнее. Вопрос в том, насколько он необходим «Зениту», чтобы решить их проблемы, но это мы узнаем в конце сезона, руководству клуба виднее. Человеку позвонили из Китая и предложили миллион, позвонили из Санкт-Петербурга и предложили миллион, позвонили из Италии и предложили € 500 тысяч. Вот он сидит и выбирает: хочет ли жить в солнечной Италии, ездить на автобусе и получать в два раза меньше или хочет поехать в Россию или Китай и получать в два раза больше, но жить в других условиях. Весь нехитрый выбор.

— Про мировых топов в России понятно. Но Федоровцева, Воронкова и Лазарева в Европе разве не звёзды? — Они, безусловно, там звёзды. К ним приковано внимание. Но они не в Европе, а в Турции, где к женскому волейболу приковано максимальное внимание. Это важно. И мы говорим о звёздах в топовых командах, а ведь, помимо этого, там есть ещё много команд, где играют наши игроки, и к ним никакого внимания там не приковано. И отношение совсем другое. Конечно, звёзд облизывают везде. Уверен, и у Воронковой, и у Федоровцевой нет никаких проблем с тем же бытом.

Но опять же — турецкий женский чемпионат — один из сильнейших в мире. Наверное, лишь с итальянским может сравниться. Там очень любят женский волейбол и к таким звёздам относятся по-особенному. Но требуют с них так же, как и с любого другого игрока. Вопрос не в отношении, а в требованиях, которые предъявляют к игрокам. У нас исторически с легионеров требовалось меньше. И вели они себя по-особенному. И им прощалось то, что не прощается российским игрокам. Это недопустимо.

— Опоздать на тренировку? — Не всё так примитивно. Весь быт коллектива складывается из мелочей. Понятно, если один раз опоздал на пять минут, — всякое бывает. Другое, если ты проспал на час, потому что вечером напился — разные виды опозданий. Им всегда позволяется больше: они больше разговаривают, иногда пытаются лезть в тренерские дела, в коллективе кого-то будоражить. Опять же, это не везде, по-разному бывает. Если какой-то клуб задерживает зарплату, то, уверен, задержит в первую очередь российским игрокам. В последнюю очередь иностранцам. Как же так? Ведь иностранцу нужно платить, он же плохо скажет или санкции придут. Нездоровые отношения. Платить надо всем одинаково и вовремя.

«Для девушек играть в Италии или Турции в миллион раз комфортнее, чем в России, для мужчин — нет»

— Вы начали вести иностранцев? — Мы все иностранцев ведём, тут нет никакой специфики. Но они к нам приходят в основном от наших партнёров за границей, поэтому, если клуб в ком-то заинтересован, мы делаем такой трансфер. Если говорить о российских игроках, то девчонки традиционно чаще уезжают за границу, ребята, по крайней мере топовые, куда реже. Если российский игрок востребован в России, то ему в любом случае денег тут заплатят больше, чем там. Поэтому отсюда туда едут в силу каких-то обстоятельств. Многие девочки захотели пожить во Франции и за те же деньги, что могли здесь получать, поиграть там. Куда поедет топовый волейболист, чтобы зарабатывать больше, чем в России? В Китай? А какой смысл? В женском волейболе ещё понятно: можно уехать в Турцию, где денег больше заплатят, а жизнь комфортнее. Во Франции денег не заплатят, но можно красиво пожить в Каннах. У мужчин по-другому.

— В чём принципиальная разница? — Для девушек играть в Италии или Турции в миллион раз комфортнее, чем в России. И при условии равных сумм не вижу ни одной причины, чтобы оставаться здесь. Там всё по-другому: климат, питание, минимальные переезды, да и отношение к волейболу как профессии немного другое — там нет зацикленности. Иногда у нас тренеры настраивают своих игроков на игру как на последний бой: «Должны сейчас выйти и умереть». Постоянное давление: тренер давит на игроков, руководство — на тренера, на руководство — спонсоры. Волейбол из игры, которая должна приносить удовольствие, превращается в тяжёлый непосильный труд сродни боевым действиям. Жизни вокруг не видят.

В Италии и Турции всё намного проще из-за климата и менталитета. Никто не будет ругать, если после игры бокал вина выпьешь, на море съездишь. Там всё проще именно в подходе. А у нас у людей происходят выгорания: сезон заканчивается, а они не хотят продолжать играть, потому что настолько эмоционально опустошены и вымотаны, что нет сил продолжать дальше. Надо не забывать, что волейбол — это игра и всего лишь часть жизни человека. И помимо него, в жизни много всего интересного.

«Кристенсон в Италии или Польше будет получать меньше — у нас ему навалят»

— Вы с ностальгией вспоминаете богатые 2010-е: говорили о большой любви спонсоров к волейболу. Как это выглядит сегодня? — У клубов ситуации разные. В целом ситуация стабильная, но тех денег, которые были раньше, сейчас нет. Раньше у руководства пяти-семи клубов были амбиции подняться как можно выше в таблице, и для достижения этих целей средств не жалели. Сейчас азарта явно поубавилось. У топовых команд всё как было хорошо, так и остаётся, а у середняков уже похуже. Нельзя сказать, что середнякам сейчас не хватает спонсоров. В целом клубы живут стабильно, по средствам. Да, они у всех разные. Команд много, и разница между первыми и последними четырьмя клубами колоссальная. Поэтому у нас столько в чемпионате неинтересных и проходных игр, потому что не может «Нова» бороться с казанским «Зенитом» на равных. Но тех жирных десятых годов не видно. Дальше лучше не будет, но главное, чтобы не было хуже.

— Какие это цифры, если проводить параллели? — Если говорить о зарплатах игроков, то в рублях они, разумеется, подросли с того времени. Слишком давно эти жирные годы были. А если в валюте, то раньше топ-игрок получал условные 40 млн рублей — и это был миллион долларов. Сейчас миллион долларов — это 75 млн рублей. И такие суммы получают уже в разы меньше людей.

Между первым и последним клубами финансовая пропасть, поэтому одной средней суммы нет. Топовые игроки получают очень хорошо в зависимости от амплуа. Диагональный и доигровщик — самые престижные — от 20 млн рублей в год и в гору, потолок у всех разный и зависит как от самого игрока, так и от клуба, куда он идёт. Топ-связующие хорошо получают или центральные, если уровня сборной. Вообще, все игроки уровня сборной получают хорошие деньги. Опять же, мы говорим о первых четырёх командах.

— Где в зарплатной таблице российский волейбол? — Мужской чемпионат в первой тройке, это точно. Но не будем забывать, средняя зарплата в чемпионате — это как средняя температура по палате. Абсолютно условный и неинформативный показатель. В топовых командах Италии и Польши, если говорить о мужчинах, платят не меньше, чем у нас. Но тот же Кристенсон в Италии или Польше будет получать меньше — у нас ему навалят. А если говорить о Леоне, то ему заплатят больше миллиона евро что у нас, что в Италии, да и в Польше, думаю, тоже. Звёзды всегда и везде в цене. У девчонок турецкий и итальянский чемпионат, думаю, опережают нас по финансам.

«В нашем сообществе нет ни этических правил, ни норм — хаос»

— Сколько у вас сейчас клиентов? И увеличилась ли эта база за последнее время? — Она сейчас не увеличивается и не уменьшается. Одно и то же число клиентов есть — плюс-минус 30 человек. Рынок сформирован, много свободных игроков нет. Агентов же достаточно много, и каждый имеет свою часть рынка. Тут главное получать удовольствие от того, чем ты занимаешься, делать это профессионально — те принципы, на которых мы в далёком 2006-м начинали это делать. Мы работаем для игроков. А бегать, захватывать рынки? Кто знает специфику, понимает, что это невозможно.

Я игроку не просто найду контракт, выбью зарплату, но буду грамотно, профессионально вести по спортивной карьере, чтобы мастерство росло, клубы становились всё лучше и лучше, денег было больше. Это сотрудничество на всю спортивную жизнь. Молодые игроки появляются, мы их подписываем, ими занимаемся. Естественно, с ними возникает куча проблем. Но это нормально.

— Например? — Сначала он или она сам принимает решения, потом выходит замуж или женится, и люди сбоку начинают проявлять свою значимость и влиять на этого игрока. Начинаешь родителям, мужьям, жёнам, ещё кому-то всё заново объяснять. Со всех сторон на игрока идёт давление. Давят тренеры, руководители клубов, другие агенты воду в уши льют, подруги по команде нашёптывают, те же мужья-жёны. Не всегда они могут отделить зёрна от плевел и понять, что им лучше и кто на самом деле на их стороне.

— Они часто кидают? — Сплошь и рядом. Люди очень редко задумываются о том, что они делают. Не разводят ли их, не манипулируют ли ими? Касается не только молодых, но и опытных игроков — они тоже попадаются: иногда исполняют очень странные вещи. И я говорю не про какие-то морально-этические вещи: ушёл игрок от агента — и ушёл. Но они уходят себе в ущерб. И это случается как у мужчин, так и у женщин — никакой специфики.

— А как же имидж агента и агентства? Этика? — Никто на это не смотрит как ни странно. И никаких этических правил или норм при взаимоотношениях агентов между собой, к сожалению, нет. В некоторых сферах они прописаны на законодательном уровне. А у нас ничего такого нет, кто во что горазд. Раньше это ещё регулировалось личными отношениями с агентами. Например, если мой игрок обращался к другому агентству, то этот агент звонил и говорил: «Володь, чтобы не было недопонимания, ситуация такая…» Сейчас полный хаос. У кого ресурсов больше, в том числе административных, тот и чувствует себя молодцом.

— А как проходят переговоры о переходе игрока в другой клуб? — Никто не может помешать человеку при действующем контракте решить, что на следующий сезон он хочет играть в другом клубе. Но контракты на следующий сезон начинают подписывать чуть ли не с декабря прошлого года, когда ещё идёт чемпионат. И это вроде всё неправильно, но работает так абсолютно весь рынок: все клубы, агенты, игроки так делают десятилетиями. Это сложившаяся практика, и зачастую все эти ранние подписания инициируют сами клубы. У игрока контракт в силу вступил, ему по нему ещё год работать, но он точно знает, что больше тут не останется. Договорился с другой командой, подписал контракт, который вступит в силу после окончания этого. Так все делают.

Если представить фантастическую ситуацию, что все договорились начинать переговоры, например, с 1 апреля, и ещё более фантастическую ситуацию, что никто эти договорённости не нарушит, то в апреле все бросятся заключать сделки, и чемпионат надо будет останавливать: игроки, агенты, клубы будут заняты переподписанием игроков на следующий год, а не в волейбол играть. Такого никогда не будет.

«Сидеть около бассейна в Катаре на солнышке и смотреть на шейхов? Можно устать»

— Прошлое межсезонье было скучным на переходы? — Последние несколько лет оно совершенно одинаковое: ни вялое, ни интенсивное. Есть игроки, которые традиционно бегают по клубам, есть те, кто старается переподписываться там, где играет. С учётом дефицита игроков, какой-то мегадвижухи давно нет. Последний раз все бегали по клубам десять лет назад.

— Не хотят ничего менять? — Совершенно верно. Не хотят, не могут, нет смысла. Финансовый паритет выстроился: есть топовые команды, а есть всё остальное. Если хочешь получать много, должен среди последних команд выстрелить, блеснуть, чтобы тебя заметили наверху и взяли на другой контракт. А те, кто играет в топовых командах, там же и сидят. Те, кто играет внизу и не востребован в топовых командах, — куда им дёргаться? Они бы и рады, но никому не нужны.

— В какой-нибудь Катар, Дубай? — Уезжают те, кто здесь не востребован, за редким исключением. Вот Лёха Спиридонов. У нас был бы востребован. Не знаю, наверное, не хотел играть в тех клубах, которые ему предлагали. Хотя, возможно, на следующий год вернётся в Россию. Посмотрим. Его возвращение украсит наш чемпионат если не в волейбольном, то в эмоциональном плане точно.

— Амбиций стало меньше? — Человек от всего устаёт: сидеть около бассейна в Катаре на солнышке и смотреть на шейхов? От этого тоже можно устать, если делать долго. К берёзкам может потянуть, дождику осеннему и волейболу более сильному.

«Мы двигали игроков через Playboy и Cosmo, но они как медийные персонажи спонсорам неинтересны»

— Были ли иностранные спонсоры? adidas и Nike больше не шьют футболки футболистам, Rossignol забрал инвентарь у лыжников. — У нас многие клубы одеваются у западных брендов спортивной одежды. Но они точно не являются спонсорами, техническими партнёрами или официальными поставщиками. В бюджете команды экипировка стоит копейки. Как вид спорта им волейбол неинтересен. Купить любую экипировку куда проще, чем выстраивать какие-то партнёрские отношения.

— То есть волейбол для глобального рынка не востребован? — Считаю, что чемпионат по миллиону причин непривлекателен для рекламодателей, которые на нём хотят что-то продвинуть — бренда нет. Хотя он очень сильный. Хорошо, что новые залы появились в тех городах, где должен был проходить чемпионат мира. Это супер. Очень хорошо, что волейбол сейчас показывают действительно много. Но не выведено это на тот уровень, на который нужно было бы вывести, к сожалению. Спонсорам, которые приходят не через какие-то административные ресурсы, наш чемпионат неинтересен. Если подойти к любому неспортивному человеку на улице и спросить: «Ты слышал что-нибудь про НХЛ, НБА, КХЛ, UFC, Уимблдон или «Реал» Мадрид?». Думаю, большинство скажет, что да, что-то слышали. И, может, даже лого вспомнят.

А если их спросить: «Вы что-то слышали про чемпионат России по волейболу Суперлига Pari?»

— Вы как агентство пиарите игроков? — Было подобное, но не как часть бизнеса. Просто личные связи. Как-то нашего Лёшу Остапенко, в прошлом известного волейболиста, засунули в Cosmopolitan в топ-100 самых привлекательных женихов России. Или что-то в этом духе. Наташу Малых разместили в одном из журналов Playboy как топ-10 самых сексуальных спортсменов, готовящихся к ЧМ или к Олимпиаде. Это была не эротическая фотосессия, просто качественная съёмка.

Есть кейс, когда мы двигали наших игроков через Playboy и Cosmo. Но так мы сделали Наташе приятно, с Лёхой поприкалывались. Куда их двигать? Они не рекламные носители сами по себе. Они станут таковыми, когда станут медийными. Медийными они станут, когда наш чемпионат станет по-настоящему привлекателен. И когда люди сами себя научат пиарить. Вот Лёша Спиридонов хоть и эпатажный пиарщик, но стал заметной фигурой в интернет-пространстве. Но монетизировать это как бизнес невозможно. Можешь заключить контракт с условным Nike, и будут тебе они по 20 пар присылать в год. Вот и вся монетизация активности в соцсетях.