Интервью с волейболистом Олегом Антоновым: о переезде в Россию, сборной Италии и отношениях с великим отцом
Олег Антонов возвращается в Суперлигу, где сыграет за «Нову».
Олег – сын великого советского игрока и российского тренера Ярослава Антонова. В своей карьере 35-летний доигровщик выступал в основном за итальянские клубы, но в сезоне-2018/2019 играл в России за «Урал». Прошлый сезон Олег провёл в итальянском клубе «Таранто», этот – начнёт в основе «Новы» из Новокуйбышевска.
Серебряный призёр Олимпийских игр 2016 года в интервью «Чемпионату» рассказал о причинах переезда в Россию, игре в сборной Италии вместе с Иваном Зайцевым, отношениях с великим отцом и целях на сезон в Суперлиге.
«Впервые в карьере забил мяч ногой»
— Олег, как удалось возвращение в российскую Суперлигу? Оцéните свой дебют за «Нову»? — Дебют состоялся ещё на Кубке Сальникова в Ярославле – на несколько дней раньше Мемориала Платонова. И всё прошло нормально. Это, конечно, первые игры для всей команды. Поэтому есть над чем работать. Прилетел и новый связующий (игрок сборной Австралии Аршдип Досандж. – Прим. «Чемпионата»). Так что надо было найти общий язык.
— На Мемориале Платонова получились очень упорные матчи. «Нова» сыграла пять сетов в трёх из четырёх игр. — Можно сказать, что для всех команд это были первые матчи: клубы на ранней стадии подготовки, поэтому можно было предвидеть такое развитие – много затяжных игр. Командам ещё тяжело выдавать стопроцентную игру, раскрыть себя…
— Вы забили классный мяч ногой. Много таких моментов было в карьере? — Думаю, впервые так забил. Хотел просто перебросить туда мяч и спасти, ведь он уже был далеко. Но так получилось, что забил.
— Как проходило подписание? — Мне поступило предложение из Новокуйбышевска. Ответил согласием, потому что российский чемпионат – один из самых сильных в мире и хотелось сыграть здесь. Из России оно было единственным, так что отклонил предложения из других стран.
«Никто не отговаривал переезжать в Россию – это шанс узнать что-то новое»
— Это же не дебют в России – вы играли в «Урале». С какими ощущениями возвращались сюда? — Легко принял решение, вернулся с ощущением, что хочется здесь хорошо сыграть. Сезон предстоит очень тяжёлый – уровень чемпионата высокий, надо будет бороться каждую игру. Поэтому думаю, что самое главное — чтобы в команде была взаимовыручка. Тогда и будут шансы сыграть хороший чемпионат. Прогнозов давать не хочу, но, думаю, в таком чемпионате надо будет идти от игры к игре, играть каждый мяч. И потом Суперлига покажет, насколько мы молодцы.
— Как-то волейбол изменился в России за это время? — Ещё рано говорить, давать какие-то оценки и делиться впечатлениями – пока сыграли два турнира. Да и некоторые команды ещё не укомплектованы – начало сезона. Если вы мне зададите этот вопрос через несколько месяцев, тогда смогу немного поточнее на него ответить.
— А следили за чемпионатом России? Может, финальные матчи плей-офф смотрели? — Иногда смотрел, но не потому, что он российский. И все остальные посматривал. В основном слежу за теми лигами, где на тот момент играю. Самые важные посмотрел, но сейчас даже не припомню, какие именно.
— Были те, кто отговаривал от решения переезжать в Россию: бывшие одноклубники, родственники? — Нет, не отговаривали – никто ничего об этом даже не сказал. Ни родители, ни семья не влияли на решение, его принимаю автономно. В этом плане преграды мне никто никогда не ставил. Могу, конечно, спросить мнения, однако итоговое решение сам принимаю.
— Но с женой, с детьми посоветоваться всё же пришлось? — Да, конечно. Без проблем согласились переехать. Переезд в другую страну для них не впервой, они привыкли.
— И даже контраст не напугал? — Нашу семью это не пугает. Это воспринимается как стимул, шаг к новым впечатлениям, ведь мы были во многих странах: в любой из них может быть и хорошо, и плохо. И я, и моя семья готовы ко всему – это шанс узнать что-нибудь новое.
«Я знаю страну и как всё здесь устроено»
— К чему вам в России до сих пор сложно привыкнуть? — Вы знаете, я и родился в России, и до 13 лет жил в России, и возвращался после этого в Россию – так что знаю страну. Говорю как русский. Знаю, как всё здесь устроено: есть и хорошее, и плохое. Например, в Италии очень много бюрократии, в России – меньше, и всё легче. Да и зависит это от самого человека: на что он обращает внимание. И прямо в эту секунду в голову ничего не приходит. Есть разница в культуре, истории, географии – Италию за несколько часов объедешь, а Россию – если только облетишь.
— В семье общаетесь на русском? — Я на русском, жена общается по-итальянски. Перед тем как уложить спать детей, я им русские сказки читаю, а на следующий день жена это делает на итальянском. Они, конечно, итальянскую культуру больше знают, потому что живут в Италии.
— Как дети воспринимают новую страну? — Они дети, и они привыкли к переездам. Тем более им всего девять лет, семь с половиной и пять – в декабре будет шесть. Этот контраст они даже не чувствуют, хотя знают, что в другой стране, в Самаре. Но сколько бы мы ни ездили, они лучше взрослых адаптируются и привыкают к месту.
— История старшего ребёнка будто повторяет вашу: вы в 13 лет переехали в другую страну. Как обустроен его быт – без друзей и привычной атмосферы? — Пока в планах онлайн-школа. Но хотим отдать детей в спорт. В волейбол? Куда захотят, туда и пойдут. Не буду настаивать, да и они сами не против – видят папу, тоже хотят в волейбол играть. Может, рановато, ведь я, например, позже начал, чем они. Моя философия: надо всё попробовать, прежде чем определиться и быть уверенным до конца, чего ты хочешь.
— А был ли у вас этот выбор в детстве? Отец Ярослав и дядя Олег – великие волейбольные личности. — Знаете, и выбора особо не было, и сам хотел. Волейбол дома был всегда: как и у моих детей сейчас. Когда был маленьким, тоже с папой разъезжал по всей Европе, когда он играл. Тогда тоже хотел такую жизнь, никогда не было сомнений насчёт этого – а какое будет моё будущее? Всегда играл в нападении и другие амплуа даже не рассматривал: сначала был диагональным, а после 24 лет стал доигровщиком.
— По ходу карьеры отец был примером? Или находили иных игроков для подражания? — Да, отец, как и я сейчас для моих детей, был в детстве примером для меня. Уже когда зашёл в профессионалы — в 18-20 лет — искал авторитеты в других игроках, в основном старше себя. Когда начинаешь руками «касаться» волейбольного мира, это естественно. Но даже в 35 ты до сих пор следишь за игроками, кто уже и помоложе тебя. Навык и опыт зависят и от того, как открыто ты смотришь на новое, даже когда вроде бы тебе всего хватает. Всегда есть желание нарастить этот опыт и стать лучше. В каждой команде есть такие личности. Не могу конкретно сказать: «Тот игрок меня поразил!» Каждая тренировка, игра или чемпионат дают тебе что-то, над чем можно подумать, и возможность у кого-то что-то позаимствовать. Персоналий нет. Опыта набираешься не от кого-то конкретного, а в целом от игроков и ситуаций.
«Больше должен итальянскому волейболу – все навыки я получил там»
— Был ли шанс в своё время выступать за сборную России? Интересовались ли вами? — Я как игрок вырос в Италии, там же получил волейбольные навыки. А в России никогда даже не играл, и, возможно, здесь обо мне никто и не знал. Мне пришёл запрос от сборной Италии – я и хотел этого: в волейбольном плане вырос в Италии. Думал, что больше должен итальянскому волейболу.
— Насколько для вас тот дебют за сборную на Олимпиаде в Рио был невероятен? — Неописуемо. Но в момент самой игры ты сконцентрирован на том, что должен делать на площадке и вне её. И осознание произошедшего приходит потом, когда всё заканчивается – где ты был, что ты сделал.
— Серебро Олимпиады прочувствовали? — Ощущения на максимуме были и в запасных. Думаю, в такие моменты больше переживаний, даже не когда ты на площадке, а когда сидишь в запасных и ничего не можешь сделать, кроме как хлопать в ладоши. В какие-то моменты на игру было очень тяжело смотреть, потому что это ещё и полуфинал с США. Определённо, тяжело быть и в поле, но там ты хотя бы сконцентрирован на мяче и переносится всё по-другому.
— А в той сборной дружили с Зайцевым? У вас и судьбы похожи. — Мы между собой даже на итальянском разговаривали – прошлое не влияло. Мы дружили — и сейчас в хороших отношениях. Да, истории похожи, но не это нас объединяло. Просто были дружеские отношения двух игроков национальной команды. Определённо, истории про Россию всплывали, иногда по-русски переговаривались.
— И его отец тренировал клуб, где выступал сын, и ваш. Под началом родного человека тяжелее играть? — Сначала, конечно, нестандартная ситуация. Но привыкаешь, и становится нормально – ты сфокусирован на мяче, на игре. Про это даже не думаешь.
— Разбор полётов часто после тренировок случался? — Нет, вне зала о волейболе старались не говорить.