"Новичков в триатлоне увидишь сразу — они обвешаны едой как на неделю"
Основатель Ironstar Владимир Волошин — о трудностях спортивного бизнеса в России и ошибках начинающих айронменов
Основатель соревнований по триатлону Ironstar, триатлет, предприниматель в сфере спорта и здоровья Владимир Волошин рассказал каналу "Будни Топ-менеджера" о спорте как бизнесе в России. Публикуем стенограмму интервью с сокращениями.
"В России сломана сама бизнес-модель: здесь не покупают медиаправа"
— Бизнес на спорте — это не очень стандартно для нашей страны. Как вообще возникла идея зарабатывать на спорте?
— Зарабатывать на спорте — это очень громко сказано, потому что делать это в России очень сложно. Почему? Сломана сама бизнес-модель. Здесь нет основной важной составляющей, которая существует в Европе и США: у нас не покупают медиаправа с тем контентом, который ты производишь. Есть просто спортивные федеральные телеканалы, которым, наоборот, ты сам должен платить за то, чтобы они тебя снимали и выводили в прямой эфир. Если бы у нас была другая модель, предположим, подписная, или кабельное телевидение, где люди готовы платить за pay-per-view или за контент, который размещается на тех или иных спортивных каналах, я бы думал, что можно сделать полноценный бизнес.
На любительском спорте построить бизнес "в лоб" тоже практически невозможно, потому что это утопия. Поэтому ты выстраиваешь длинные бизнес-модели, в рамках которых у тебя есть партнеры, агентские комиссии, создание коллаборационных продуктов, мерчендайзинг, — вот на этом огромном количестве разных источников дохода бизнес может существовать.
Любые спортивные мероприятия нужно воспринимать в первую очередь как витрину возможностей, которые ваша команда может реализовать, партнеров, с которыми вы взаимодействуете, но бизнес строится совершенно на другом.
— Правильно ли я понимаю, что доходная часть в спортивном бизнеса на сегодня "децентрализована"? Нет какого-то четкого источника дохода, как это могло бы быть на подписках, на правах на трансляцию. Или все-таки это не так?
— Это очень многогранный вопрос, и я бы не стал на него однозначно отвечать. Потому что любительский массовый спорт работает, плюс-минус, по рыночным правилам. То есть мы играем с коммерческими игроками открытого рынка — страховыми компаниями, автомобильными компаниями, производителями спортивного питания, экипировки и так далее. И ты должен аргументированно обосновать, почему этому бренду выгодно работать с тобой. Соответственно, ты должен включать все инструменты маркетинга, коммуникаций, измерения всей эффективности и, самое главное, понимания качества своей аудитории — кто эти люди в трусах и майках, которые приходят на ваши события. А это очень сложно понять, потому что статус же обнулен, они все выглядят, плюс-минус, одинаково. Кто из них является собственником компании, кто топ-менеджером, наемным сотрудником, представляет ли он микро-, малый, средний или крупный бизнес, является ли он лидером общественного мнения в социальных сетях или обычной жизни? И вот все это приходится узнавать.
В профессиональном же спорте все совсем по-другому. Эта бизнес-модель, наверное, практически отсутствует, потому что доля влияния государства и окологосударственных компаний на финансирование профессионального спорта слишком велика. По сути, это даже не финансирование или спонсорство, это владение этими спортивными проектами и клубами. И этот "наркотик", в кавычках, безусловно, — деньги госкомпаний — он расслабляет топ-менеджмент, который находится у руля федераций, спортивных клубов или команд, потому что они перестают зарабатывать деньги. Они понимают, что завтра им отсыпят миллиард или полтора, поэтому доходная часть может быть 300-400 миллионов — по сути, клубы убыточные. Медиаправа они при этом не сильно продают, потому что просто попадают в некую вещательную сетку, являясь, например, командой, участвующей в КХЛ или в других лигах, где телеканалы, по сути, обязаны это освещать.
Но если рынок постепенно будет меняться (а он все-таки, с высокой долей вероятности, будет это делать — правильные сигналы о том, что доля влияния государственных денег в профессиональном спорте будет сокращаться, сейчас идут и от президента, и от Минспорта), это потребует от данных клубов и федераций пересмотра состава их операционных команд. Им будут нужны продавцы, маркетологи, менеджеры, которые будут управлять спонсорским маркетингом, те, кто будет отвечать за новые медиа и коммуникации, чтобы спорт переходил на рыночные рельсы и конкурировал с другими игроками, способными претендовать на спонсорские деньги.
Вот вы в самом начале спросили, что такое, собственно, заработок в спорте. Наверное, как сказал Олег Тиньков, это все, что осталось после спонсорских денег. Когда ты получил спонсорство, распределил это на операционную и административную деятельность, и все, что осталось — это твой чистый заработок.
— Хотел бы до конца разобраться с темой медиаправ. Я помню период, лет 10 или 15 назад, когда ты покупал музыку и на тебя смотрели, как на дурака, потому что все можно было скачать с торрентов. Думаю, вы согласитесь, что рынок принципиально поменялся, сейчас у каждого 1-2-3 музыкальные подписки, то же самое происходит с фильмами. Значит ли это, что трансляции спортивных событий ждет такая же судьба?
— Я бы все-таки так однозначно здесь не отвечал. Потому что индустрия развлечений, безусловно, переходит в диджитал-формат, и у каждого из нас есть та или иная подписка. Кто-то подписан на абонентскую плату в онлайн-кинотеатре, и у него ежемесячно списывается, предположим, 400-500 рублей, что дает возможность смотреть фильмы дома, то есть не ходить в большие кинотеатры. Все постепенно переходит к нашему родному дивану, на котором удобно и смотреть спорт, и участвовать в нем, и получать какие-то прочие блага.
Да, подписная модель начинает работать, потому что новое поколение постепенно привыкает платить, но нужно понимать, что более 50 процентов видеоконтента или какого-то эксклюзива по-прежнему распространяется пиратским способом.
"Ты не можешь упахаться и провести сразу две тренировки"
— Давайте коротенько расскажем зрителям, что это такое — триатлон.
— Это один вид спорта. Некоторые путают, считая, что это комбинация. Нет, это один вид спорта, который состоит из трех дисциплин-этапов: плавание, велогонка, бег. Между этапами есть транзитные зоны, где человек меняет экипировку, надевает кроссовки или берет велосипед и выходит на продолжение этого старта. То есть все это идет нон-стоп. Обычно это происходит в выходные дни.
Дистанции бывают разные. Есть коротенький спринт, например 750 метров плавание, 20 километров велогонка и 5 километров бег. Есть олимпийский триатлон, которому в этом году исполнилось 20 лет, — в 2000 году на Олимпиаде в Сиднее он был представлен как олимпийский вид спорта. Дальше "полужелезная" дистанция — это 2 километра плавание, 90 велогонка и 21 бег, и "железная" дистанция, которая мотивирует огромное количество людей тренироваться 365 дней в году, — 4 километра плавание, 180 велогонка и марафонский бег на 42 километра.
И вот люди приходят для того, чтобы преодолеть 226 километров за один день. Старт в 7 утра, финиш у нас в России обычно до 23:00, потому что после 23-х нельзя шуметь, а в США и в Европе соревнование обычно заканчивается в полночь. И это серьезное испытание, которое действительно мотивирует людей объяснять себе, почему они должны каждый день тренироваться, следить за собой, работать в командах и с тренером.
— Результат в любом спорте зависит в первую очередь от дисциплины и подготовки. Он не в том, чтобы когда-то встать с дивана — хотя первый шаг, безусловно, важен. Циклические виды спорта как раз показывают, что дисциплина — это, что позволяет стать в итоге айронменом. Сколько в среднем нужно человеку "с нуля" для того, чтобы подготовиться и пройти свой первый Ironman?
— Ну год подготовки, как минимум. Причем желательно, чтобы была хотя бы какая-то база. То есть не просто ты от дивана оторвался и сказал: "Все, завтра я буду айронменом". Ты можешь так здоровье угробить. Во взрослом возрасте важно научиться достигать целей не в ущерб своему организму, а улучшая свой организм.
Вот вы сказали, что дисциплина важна. Это иногда провокационный вопрос. Вот с вашей точки зрения, что первично — дисциплина или мотивация?
— Дисциплина.
— Это правильный ответ. Потому что если у тебя нет дисциплины и ты не можешь внести в свое рабочее расписание, что должен каждый день инвестировать 60 минут своего времени в тренировку, в общение с тренером, в анализ прогресса своего организма, то вряд ли ты сможешь прийти к назначенной цели. Когда выбирается цель, как правило, есть конкретная дата старта. И если нет форс-мажорных обстоятельств, ты не можешь перенести этот старт, он официальный для всех. Соответственно, каждый день уходит невозвратно. Если ты не потренировался сегодня, завтра ты не сможешь его вернуть, ты не можешь сделать сразу две тренировки, упахаться. Это как будто ты строишь огромный дом по маленькому кирпичику каждый день.
"Самый большой риск в спорте — это выйти на длинную дистанцию, не понимая, что произойдет с организмом"
В 2008 году в моей жизни появился триатлон. И первый опыт был ужаснейший, я был абсолютно к этому не готов. Я выходил на старт на силе мысли — что я могу проплыть 400 метров, проехать 12 километров, пробежать 3 километра. Но когда я начал это делать, сразу понял, что мне придется тяжело. Просто не был готов, плохо тренировался.
И вот это был такой хороший урок во взрослом возрасте — что к любительскому спорту нельзя подходить на силе мысли, нужно тренироваться. Нужно проверять свои возможности, прежде чем ты нагружаешь организм серьезными испытаниями. И у каждого из нас есть семья, дети, родители, обязательства, и спорт не должен исключить тебя из этой экосистемы. Наоборот, ты должен в ней оставаться и через спорт укреплять своей здоровье.
365 дней — это для того, чтобы просто подготовиться к первому железному триатлону. Желательно пройдя какие-то маленькие этапы. Пробежать спринт, протестировать свои возможности, понять, какие ошибки ты делаешь. Затем пробежать олимпийский триатлон — полтора, 40, 10, чтобы уже там протестировать себя. Сделать половинку от "железной" дистанции, посмотреть, какие ошибки ты там совершаешь. И потом, уже с личным накопленным опытом, выйти на ["железную"] дистанцию и понимать, что это будет очень тяжелый день.
— Когда я первый раз бежал половинку, а бежал я ее буквально через две недели тренировок, моя главная ошибка была в том, что на станции гидрации я объелся апельсинами и бананами и не мог оторваться от энергетических гелей. И к середине дистанции не мог бежать не потому, что устал, а потому, что облопался. И потом я сделал ошибку номер два: когда вышел на марафон, думал, что там будет много еды, и пробежал его на одном сникерсе. А люди бежали обвешанные всякими гелями.
— Все надо проверять. Безусловно, любителей и новичков в триатлоне можно увидеть сразу. Во-первых, они обвешаны едой как на неделю. Их велосипед выглядит как новогодняя елка — к нему приклеены бананы, гели, что-то еще. А если посмотреть на более опытных людей, то у них уже все рассчитано.
Самый большой риск в любительском спорте, как вы правильно подметили, это выйти на длинную дистанцию, не понимая, что произойдет с твоим организмом. А может произойти следующее. В самом начале мы чувствуем себя идеально. Побежали. Должен был съесть гель, должен был подкормить свой организм — да нет, я же чувствую себя отлично! Потом заканчивается внутреннее топливо, и все, поздно пить боржоми. Потому что обратно ты эту энергию уже не вернешь, дальше только по нисходящей. Люди переходят на шаг, а некоторые просто сходят с дистанции.
Полумарафоны и марафоны не бегаются в рваном темпе. Они всегда преодолеваются в крейсерской скорости, которую ты взял с самого начала на старте, рассчитал, тренировал эту скорость. На тренировках она, в принципе, может быть даже чуть выше, но здесь ты берешь заниженную и в ней движешься до самого финиша. И только если ты чувствуешь себя хорошо где-нибудь на 17-18 километре полумарафона — ускорься. Если на марафоне чувствуешь себя вообще замечательно на 37-м километре — как будто только вышел на пробежку — тоже ускорься. Но получается это у единиц.