"Оставьте Легкова в покое!"
Олимпийский чемпион вспоминает, как шел к своей исторической победе
Знаменитый лыжник Александр Легков сейчас проявляет себя в разных областях. Он — директор лыжного клуба и экипировочного центра, депутат Московской областной думы, а с недавних пор — и телекомментатор "Матч ТВ". Кстати, надо признать, его дебют в тележурналистике получился блестящим. В Казань Легков приехал в качестве посла Специальной Олимпиады. На его встрече с воспитанниками спортшколы по лыжным гонкам присутствовал и корреспондент "Реального времени". Перед вами — конспект его монолога.
"Я бегал в широчайших шароварах, которые раздувались по дистанции, как парашют"
Я родом из маленького подмосковного городка Красноармейск. Мама работала воспитателем в детском саду, отец служил в системе МВД. В раннем детстве занимался хоккеем, а потому для меня достаточно просто было научиться бегать коньковым стилем, когда я пришел в лыжи в районе 10-11 лет. Но поначалу это было на уровне хобби в лыжно-биатлонной секции, где мы сами накатывали трассу. Помню, как мне покупали первые лыжи и комбинезон. Все это делалось с большим трудом, поскольку было затратно. До комбинезона я бегал в широчайших шароварах, а поскольку у нас трассы были расположены в полях, то шаровары развевались, как парашют. В итоге я прибегал одним из последних, и, приходя домой, плакал от обиды.
Еще у меня были проблемы с классическим ходом, который я никак не мог освоить. О чем уж говорить, если первый старт классикой состоялся, когда мне было лет 15 на первенстве Москвы... Я финишировал тогда 96-м, если не ошибаюсь, под общий смех людей, которые смотрели на то, как я бегу. Но очень важно, я считаю, оказаться в нужное время в нужном месте. У меня так и произошло: я ходил в обычную секцию, и тут меня взяли в спортивный лагерь. Я там хорошо пробежал кросс, попал на глаза тренеру, который пригласил в свою группу, откуда я попал в сборную Москвы.
Первую медаль я выиграл в 1998 году, в эстафетной гонке па первенстве Москвы. Это было такое счастье, что, вернувшись домой, я не снимал эту медаль часа два, ходил, смотрел на себя во все зеркала. Это была мотивация, чтобы пойти дальше. Потом я выиграл юниорские соревнования в Златоусте, после чего меня взяли в юниорскую сборную страны. Я выступил на двух чемпионатах, причем на второй я ехал за медалью, поскольку реально был очень сильно готов. Летом я, как умалишенный, носился на своих тренировках, разогнался, форсировал подготовку так, что выиграл отборочный старт по взрослым перед Олимпиадой 2002 в Солт-Лейк-Сити, и даже как-то оторопел: "Это что, мне теперь надо готовиться на Олимпиаду в Америку?".
Но нет, туда поехали те, кто и должен был, а я стартовал на юниорском "мире", куда приехал уже сдувшимся, проиграв все на свете. Отец забрал меня по прилету из аэропорта, и в голове были мысли: "Зачем мне все это? Все с медалями, кроме меня, хотя столько готовился". Но самое главное в этом случае, это снова начать движение, сделать первый шаг, когда уже нет желания. Пусть даже с мыслями: "зачем мне это надо", но одеваться, идти на трассу, вставать на лыжи, и через 10-15 минут мысли о ненужности уйдут, забудется самое неудачное, что было в прошлом, и перед тобой появятся новые цели.
"Правильная работа сама приведет к завоеванию медали"
По моему разумению, выступать на результат необходимо после достижения юниорского возраста. Да, у нас в стране принято: чтобы пробиться в национальную команду, нужно много чего навыигрывать уже по юниорам. Но, если откровенно, все эти победы на юниорском уровне, может быть, и хороши, но в итоге не так важны. Надо сохранить все свои силы для профессионального возраста, а для этого — постараться не выхолостить себя заранее. К примеру, у меня нет ни одной медали с юниорских чемпионатов, хотя я участвовал в них дважды. Возможно, я не так быстро развивался, как мои партнеры по той команде — был маленьким, щупленьким. Но была заряженность на результат, желание всех обыграть, к чему я очень долго шел. Зато уже по взрослым я в образе некого спортивного монаха шел только вперед, не отвлекаясь ни на что, был сконцентрирован на работе, на тренировках.
Не нужно мечтать об олимпийской медали, нужно делать правильную работу, и она сама приведет тебя к завоеванию этой медали. У нее просто не будет другого выхода, кроме как прийти. Только надо выполнять работу на 110 процентов — то есть тренироваться, слыша все рекомендации тренера, заниматься гимнастикой, которая полезна всем возрастам. Правильный сон, правильное питание — все это несет накопительный эффект, и все вместе работает. Тренировки необходимо проводить в своих пульсовых зонах. Если есть по плану определенная пульсовая зона, то даже на минуту нельзя залезать в другую. К примеру, по юниорам я бегал по 7-8 тысяч километров в год, а по взрослым поднял километраж до 12 тысяч, это много настолько, что можно уже скручивать километраж, как у машины (улыбается). Но самое главное — в том, чтобы выполнять такой объем правильно, поскольку наше сердце — это та же мышца. И мы должны делать эти объемы в спокойном ритме. Если взять сборную страны — то порядка 70 процентов тренировок посвящены спокойному длительному прокату, которые не дают выхолащиваться. И только 30 процентов отводится на скоростные гонки.
У нас раньше конкуренция начиналась уже на тренировках, когда кто-то кого-то обгонял — и мы втапливали на всю скорость. В итоге мы становились чемпионами по тренировкам. А уже по ходу сезона "сдувались". Поэтому не надо обращать внимания на то, что кто-то вас обогнал. Идите по своим планам, и включайтесь только на специальных скоростных тренировках. Лично до меня никто из российских тренеров не мог донести этих истин. Помню, я после Олимпиады в Ванкувере уже тренировался в группе у швейцарца Рето Бургермайстера, когда было задание работать во второй пульсовой зоне. После тренировки он видит, что у меня было всего две минуты работы в третьей пульсовой зоне, и, весь красный от возмущения, начал высказывать мне претензии. Я говорю: "Рето, ты чего кричишь? Совсем ку-ку?" А тренер стал объяснять мне про накопительный эффект, когда ты сегодня на две минуты выскочил из необходимой зоны для работы, через неделю — на три, а через месяц эта переработка превращается в часы.
С иностранными специалистами я начал готовиться после Ванкувера. Тут опять надо вернуться к важности того, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Для меня это был самолет сборной, в котором российские медалисты возвращались домой с Олимпиады, и с ними я, хотя у меня ничего, кроме "деревянной" медали, в активе не было. И надо представить ситуацию, когда все куражатся, веселятся, а ко мне подошел тогдашний министр спорта Виталий Мутко и предложил: "Саша, а давай попробуем потренироваться у европейских тренеров".
"Сегодня либо медаль, либо меня самого повесят"
Почему я не смог завоевать медаль в Ванкувере? На самом деле, я приболел перед Играми, а уже там усугубил это состояние на тренировках, не став дожидаться окончательного выздоровления. Когда выходил на гонку, то у меня все было заложено, еще и температура 37. А по ходу гонки Маркус Хельнер убежал, его партнеры начали притормаживать остальных, и я в общей массе наблюдал, что он уже спокойно бежит в отрыве, все остальные не очень-то напрягаются, поскольку никто не решался броситься в погоню. Я думаю: "Что это за фигня? Это же Олимпиада, 30 километров, а мы так до финиша дойдем и просто так дадим шведу победить?". И дернулся, потащив за собой еще двоих. А когда мы образовали четверку, они все пристроились за мной, и метров за 300 я понял, что больше не могу. В результате случилось, как случилось. Но, с другой стороны, если бы я в Ванкувере взял медаль, то, может быть, не был бы столь мотивирован перед Сочи. В итоге все сложилось так, чтобы потом я смог выиграть всё, что хотел.
Психология очень важна. К примеру, перед олимпийской эстафетой в Сочи я не мог уснуть ни на секунду. Помню, стою в шесть утра под холодным душем, и прикидываю: что будет? Либо я вернусь сюда с медалью, либо мне придется спрятаться в самой глухой деревушке нашей страны, и меня больше никто в жизни не увидит. Представляете, какая была ответственность? Когда выходил из номера, обернулся, и подумал: "Сегодня либо медаль на грудь, либо меня самого повесят". Такого мандража быть не должно, хотя в тот раз, вопреки всему, я на стрессе выдал лучший результат, поскольку организм оказывается способен это сделать. Самое главное, чтобы это не входило в привычку, поэтому перед гонкой надо постараться подготовиться спокойно, пообщаться с родными, тренером, только не на тему предстоящего старта, погулять по улице, почитать, попытаться отключиться как-то.
"Большунов, образно говоря, "живет в лесу"
Почему я был так настроен на Сочи? Мне предоставили карт-бланш перед домашней Олимпиадой. Это заключалось в том, что предоставили возможность тренироваться индивидуально, что не приветствовалось руководством сборной страны. Тогда была произнесена фраза: "Оставьте Легкова в покое. Насчет правильности или неправильности этого решения будем разбираться после Сочи". Это слова так врезались в сознание, что первое время приходили ко мне во снах: (произносит басом) "Оставьте Легкова в покое!" Правда, уже перед самой Олимпиадой такие мысли оставили меня, поскольку мне нравился тренировочный процесс и пришло понимание, что мы все делаем правильно и профессионально. И не только в тренировочном процессе, но и в плане восстановления, сна, всего того, о чем я говорил вам ранее. Там процесс подготовки настолько четко выстроен, что ты видишь, как следующая тренировка вытекает из предыдущей. Я когда показал тренировочный план Илье Черноусову, с которым мы в итоге вместе работали в тренерской группе Бургермайстера, Илюха просто загорелся: "Да, я хочу работать по этому плану!". Правда, в первый год со мной тренеры бились, чтобы я работал по их плану, а не иначе, и раз пять выгоняли со сборов.
Сейчас эта золотая олимпийская медаль висит у меня в спорткомплексе "Пересвет". Рядом еще с 18 медалями моих коллег по олимпийским сборным. Я у них спрашивал: "Дашь мне медаль или какую-то экипировку, в которой выигрывал олимпийский старт?" Отвечали: "Тебе отдам", так и образовался наш неофициальный музей российских олимпийцев. Иначе такие медали хранятся дома где-то на антресолях. У некоторых — я лично видел — в банях на оленьих рогах висят. Ну кому это нужно? А сейчас такие медали висят на виду, каждый желающий может потрогать их, посмотреть видеоролики, как выигрывались эти медали, и мотивировать себя.
В нынешней сборной практически все ребята, с которыми я ранее бегал: Устюгов, Белов, Спицов, Червоткин, Ларьков. Не было только Саши Большунова, который просто из другой лиги. Это уникум, как Усэйн Болт, Фелпс, Бьорндален. Плюс, образно говоря, он "живет в лесу", только тренируясь, и думая о соревнованиях. У него вся жизнь там, больше нет ничего другого. Просто как лошадь с шорами на глаза, которая идет только вперед, поскольку не имеет возможности оглядываться по сторонам.
Когда я поехал на свою первую Олимпиаду в Турин, то у нас были чемпион мира в спринте Рочев, Дементьев, Алыпов, Вылегжанин, Панкратов, Миша Иванов — сильная плеяда спортсменов. Но тогдашнее отличие лыжного спорта от нынешнего было в том, что конкуренция была гораздо выше и многонациональнее. Раньше "красная группа" лидеров из 30 гонщиков состояла из спортсменов, каждый из которых мог выстрелить. Та же Германия (Ангерер, Зоммерфельдт, Тайхман, Филбрих), Италия (Ди Чента, Клара, Пиллер-Котрер), Франция (Виттоз, Жоннье), Лукаш Бауэр из Чехии — я могу перечислять долго. И в коньке, и в классике было много сильных конкурентов. Были еще и Швеция, Финляндия... Сейчас в этих странах только точечно есть кто-нибудь, и вся конкуренция построена на противостоянии сборных Норвегии и России, состоящих из безумно сильных лыжников. В итоге конкуренция — только между ними...