Легенда мирового фигурного катания, известный тренер и профессор Алексей Мишин 8 марта отмечает свое 80-летие. В этом возрасте специалист, который привел к олимпийским победам Евгения Плющенко и Алексея Урманова, и не думает почивать на лаврах. Мишин продолжает ковать кадры российской "одиночки" и в настоящее время готовится везти на предстоящий чемпионат мира в Стокгольме сразу трех спортсменов — Елизавету Туктамышеву, Михаила Коляду и Евгения Семененко.
В интервью ТАСС Мишин рассказал о секретах тренера, который годами работает с одними спортсменами, доводя их до спортивных вершин, о своем понимании тренерского счастья, о том, почему Плющенко — танк, о том, когда готов расстаться с тренерской карьерой и почему готов закрыть дебаты о возрастных преимуществах в фигурном катании.
— Алексей Николаевич, каково это для мужчины — отмечать свой день рождения 8 марта, в Международный женский день?
— Если вспомнить историю моего рождения, то когда моя мама приехала из роддома и привезла меня, ей сказали: "Таня, Таня, ну как же так — ты 8 марта родила мальчика. Девочку надо было". Она сказала: "Нет, мальчик — хорошо. Мой Алеша — подарок всем женщинам мира".
— Может быть вам, рожденному 8 марта, наконец покорилась загадка — чего же хотят женщины?
— Я не отношусь к этому празднику как к своему личному какому-то, персональному. Дело в том, что накануне 8 марта уже создается такая атмосфера, праздничная, когда все дарят друг другу подарки. Готовят мужчины женщинам. И в эту обстановку хорошо вписывается мой день рождения.
— Но вам, одному из немногих тренеров, удалось найти ключик к женским сердцам фигуристок. У вас многие годы работает Лиза Туктамышева — уже достаточно взрослая спортсменка. Много лет вы работали с Каролиной Костнер. Как вам удалось с ними не дойти до того момента, чтобы они поставили коньки в угол?
— Исторически обо мне сложилось мнение как о тренере мужского одиночного катания, но когда спрашивают — есть специфика работы с женщинами или с мужчинами, я хочу сказать, что тот, кто абсолютизирует этот гендерный принцип, он неправ. Потому что техника едина для всех тел, и для мужских, и для женских. Это — механика движений. И она практически неразличима в этом аспекте. Если говорить о чисто человеческих отношениях, то у меня сложилось такое бережное, вежливое отношение к девушкам, маленьким девочкам, которые у меня тренируются. Скажу, что в этом есть и серьезный недостаток, потому что некоторая жесткость мне бы только помогла.
— Сейчас мужчины или женщины, с кем вам комфортнее?
— Я приведу вам не совсем, наверное, адекватное сравнение: папа с ребенком приходят в зоосад. И вот ребенок смотрит, а там птицы, звери, волки, тигры, жирафы. Ну и кто ему больше нравится? Все нравятся. Так и мне — мне нравятся юные девочки, работаем со всеми маленькими на примере столичных пионерок над тройным акселем, над четверными прыжками. Тут Миша Коляда, художник телодвижений, Лиза — достойная того, чтобы восхищаться ее дарованием. Так что я не могу разделить, тем более по гендерному принципу. Интересно, конечно, работать с людьми, которые идут наверх, по возрастающей. А с теми, кто "поддерживает" себя, я бы применил такой термин — "пасешь" аккуратненько. Но особого интереса такие спортсмены у меня не вызывают.
— Как профессора спрашиваю. Сейчас все популярнее мнение, что многооборотным прыжкам лучше учить детей именно на раннем этапе.
— Я отвечу на ваш очень правильный и интересный вопрос таким образом: есть морфологический тип баскетболиста, высокий, довольно мощный, есть такой же тип у волейболиста — тоже высокий, но суше. Есть тяжелоатлеты, есть стайеры — бегуны на длинные дистанции, которые иногда бегут и в 40 лет, и бегут успешно. Есть спринтеры, в основном молодые, мощные, крупные. Есть прыгуньи в высоту — тонкие, как жердочка. Я думаю, пора закончить эти дебаты — юная-неюная, тоненькая, возрастная, пубертат-допубертат. Вы знаете, морфологический образ будущей чемпионки — тоненькая, легонькая, юная. Когда инстинкт продолжения рода не тормозит эту дерзость, эту храбрость, это желание устанавливать рекорды.
— Вы в 80 лет везете на чемпионат мира сразу три номера — Туктамышева, Коляда и Семененко. Уже достижение.
— Я бы это событие охарактеризовал как "удачное стечение обстоятельств". Давайте не залетать в небеса.
— Конкурентов уже изучили?
— Очень сильные соперники. Думаю, что полностью выражу позицию руководства нашей федерации, всех любителей фигурного катания. Надо выступить в первую очередь так, чтобы обеспечить максимальную квоту (на Олимпиаде — прим. ТАСС) во всех видах нашего катания.
— Возвращаясь к героине финала Кубка России Лизе Туктамышевой. Как сейчас помню ту маленькую девочку из Глазова на взрослом казанском чемпионате России — 2009, где 12-летние Аделина Сотникова и Лиза стали лучшими. На дворе 2021-й, а Лиза по-прежнему с вами. Неужели не было порывов все бросить?
— В трудные моменты в ее карьере, трудные для нашего союза, я ей говорил: Лиза, я пойду с тобой до самого конца пути. И мы еще идем по этому пути. Поэтому думаю, что в моем ответе звучит полная правда и ответ, который полностью исчерпал ваш вопрос.
— После ее успеха в финале Кубка России вы назвали Лизу статуей Свободы женского одиночного катания. А с кем вы бы могли сравнить других своих учеников?
— Евгения Плющенко скорее всего можно сравнить с танком, который шел вперед. И что хрустело под его гусеницами? Кости соперников. Урманов в эпоху расцвета таланта был, наверное, Иисусом Христом фигурного катания. Он катался безукоризненно, безупречно. Можно ли Христа критиковать? Так и Лешу Урманова критиковать было нельзя. И каждый раз с этим связано определенное сожаление, потому что эта ужасная травма на чемпионате мира в Лозанне его подкосила. Он мог бы достичь гораздо большего.
Если говорить о том же Леше Ягудине, думаю, надо ответить его словами в названии его книжки — он шел напролом. Ну, а Артур Гачинский… Все перечисленные мною фигуристы — они были художниками своего дела. Артур Гачинский превосходил их всех. Да.
— Поясните, пожалуйста.
— Знаете, дело в том, что вы подходите к оценке таланта человека и его художественного дарования, подмешивая туда совершенно неподходящий в этом случае бульон из мест и медалей. А если нам отсечь этот соус, заключающийся в медалях, в долгожительстве в фигурном катании, в яркости побед, немножко другая картина складывается. Но она искаженная. Если говорить рафинированно, то это человек с наиболее ярким талантом.
— Соня Самодурова?
— У меня тренируются разные грани таланта, один сильный, другой волевой, третий пластичный, четвертый музыкальный, пятый прыгучий. А Соня Самодурова — она умная. А ум — это тоже грань таланта.
— С какого возраста вы можете понять, есть смысл работать дальше или нет? В четыре-пять лет ребенка к вам приведут, вы сможете дать прогноз?
— Все говорят: искусство тренера отобрать, найти. Чепуха полная. Талант — это как иголка в стоге сена. Сел и почувствовал — ага, талант. И здесь это стопроцентно.
— Насколько для вас важны человеческие качества спортсмена, с которым вы работаете?
— У меня практически в ста процентах случаев взаимоотношения со спортсменами были добрые, хорошие. Я когда-то на старте карьеры очень многим фигуристам помогал жить, давал кровать, суп, котлету, коньки, ботинки, время для тренировок. Но надо сказать, что и мои звездные ученики оказались такими, что на определенном этапе, когда они достигают высоких результатов, между тренером и спортсменом возникают какие-то финансовые, меркантильные взаимоотношения — ни один из них, что были, что есть сейчас, никогда меня не обманул ни на один рубль.
— Меркантильные отношения в большом спорте неизбежны?
— Меркантильные взаимоотношения иногда складываются таким образом, что спортсмен уже достаточно высокого уровня, а деньги льются с моей стороны. И для меня это вполне нормально.
— Вы помните свой первый солидный гонорар как тренера?
— Мои первые деньги, которые я получил, — у меня была повышенная стипендия. И я пошел в советский ювелирный магазин и на нее купил маме золотые серьги с александритом. Причем были они величиной с ноготь на мизинце. И они действительно меняли цвет. Это мне запомнилось. Жалко, не знаю, где они сейчас, но они были громадными, натуральными. Это я помню, это была моя первая стипендия.
А такого, чтобы это было основано на спортивной деятельности, они были, конечно, приятными в те времена. Аспирантом тоже прирабатывал 50 часов в ДСВ "Буревестник". Я был тогда уже женат, и мы с супругой на эти деньги что-то тогда старались купить. Так что я не могу сказать, что моя жизнь в прошлом или моя жизнь сейчас может быть охарактеризована как жизнь очень богатого человека. Просто у меня достаток, который позволяет моей семье жить достойно.
— Первый выезд за границу помните?
— Помню. Я выехал в Чехословакию, на Универсиаду. И приехал, потренировался, и ко мне подошла руководительница и сказала: знаете что, мы как-то не совсем точно прочитали правила. Только один мальчик может участвовать в соревнованиях от России. Это было для меня ужасным ударом. Вот такие воспоминания. Просто мы не прочитали все, что было на английском языке нам послано в приглашении. Вот такой был мой первый выезд.
— В чем тренерское счастье?
— Не привык получать умные вопросы. Тренерское счастье в победах ученика, с одной стороны. Я думаю, что же я сделал важного для нашего вида спорта, что является моим хорошим, главным вкладом? Не чемпионы. И не медали. Хотя я считаюсь одним из наиболее успешных тренеров в нашем виде спорта. Я думаю, что те книги, которые я написал, подход, который я сформулировал, квинтэссенцией его является первостепенное значение вращательного компонента не только в многооборотных прыжках, но и фигурном катании вообще. Когда человек делает круг номер один, фигуру номер один, просто проезжает от старта до конца дуги, он совершает один оборот. И когда я посчитал на заре туманной юности, сколько оборотов делает за свое катание Виктор Петренко, тогда достойный фигурист и лидер мирового фигурного катания, оказалось, что в течение своей произвольной программы крутился около одного оборота в секунду, непрерывно. Если сложить прыжки, вращения, шаги. И я это считаю главным своим вкладом к этому теоретическому положению. Я разработал много упражнений. И сейчас я вижу, что они стали как песни народные. Ученики даже не знают, кто их сделал. Когда спросил одну девочку, она сказала: меня Геля научила.
— Можете представить день, когда вы скажете своим ученикам: "Ребята, все".
— Наверное, когда я совсем буду "ку-ку". Ответ на ваш вопрос звучит, наверное, совершенно наоборот — придут спортсмены, посмотрят и скажут: "Все, ку-ку, чао".
— Несколько лет назад вы сказали, что ваш самый радостный день рождения еще не наступил.
— Когда мальчишку ругают за поступок, он начинает придумывать какие-то объяснения. Так и я.
— У вас в жизни есть большая радость и увлечение. Ваш загородный дом. Во время карантина вы обосновались там и, насколько я знаю, полностью ушли в физический труд и благоустройство участка.
— Во-первых, хочу сказать, что карантин — это трагедия для современного человечества. Для меня это был полный праздник. Я, конечно, скорбел по ушедшим от нас. Но я рыл, копал, мы построили корт, сделали дорогу, посадили массу деревьев. В году у меня бывает семь-одиннадцать ночей — на Кипре, на Родосе, это замечательное время. Линдос — лучшее, наверное, место на земле, хотя нельзя так говорить абсолютно.
Второй момент. Я заболел. Позитивный тест. Жена говорит: я буду здесь с внуком, уезжай на дачу. Я уехал. И там две недели балдел. Температура один день была 37,1, в остальные чувствовал себя довольно пристойно. Была слабость и сонливость. Я каждый день с трех до пяти ложился и спал.
У меня очень нетрадиционное отношение к пандемии, которая нас посетила. Как строился сезон у фигуриста? Годами, десятилетиями, столетием. Кончался чемпионат мира — спортсмен приезжал куда-то, выступал неделю-две, потом ехал на неделю-две куда-то в отпуск, приезжал на каток, и опять — программы, скорей, травмы, скорей, ботинки разнашивать, скорей, музыка, элементы. Он бежал, бежал, бежал по сезону, остановился — не успел повернуть головы, и опять надо бежать.
А тут он бежал-бежал-бежал, остановился — и бежать некуда, на каток нельзя. Шоры раскрыл, посмотрел — а кто со мной рядом бежал, я его видел, но толком не рассмотрел. А как я-то сам — бежал, куда бежал? И наступил момент осмысления. Появились онлайн-тренировки, постановки. Люди конкретно занялись своим здоровьем. Это трудно, если не вникнуть в эту проблему. И мои слова покажутся какими-то поверхностными, несерьезными. Я читал в одной книге — архитектор в Японии, участок десять на десять шагов. Чтобы построить там пагоду, он приходил и в течение года сидел и смотрел — что весной, откуда ветер, откуда птички, откуда облака. Наверное, это утрированный пример, но я думаю, что человеку, тренеру, спортсмену тоже в какой-то момент надо просто остановиться, подумать, освободить свои интеллектуальные возможности. Освободить и дать им свободу какую-то. Если вдуматься, в этом есть зерно.
Мне в это время часто звонили журналисты и спрашивали — ну что, все? Теперь они разучатся прыгать — сезон без прыжков? Нет, эта пауза даже двинула прыжковый компонент. Я думаю, и в художественном плане фигурное катание современности только выиграет. Поэтому я не отношусь отрицательно к тем перерывам, к тем паузам, которые эта трагедия, что посетила все человечество, спроецировала на спорт и на фигурное катание. Я не берусь говорить за всю Одессу, но за фигурное катание, думаю, скажу с уверенностью. Здесь были позитивы.
— В день рождения вы собираете вокруг себя весь цвет фигурного катания. Что нас ждет в этот раз?
— Тактично уточню ваш правильный вопрос — не я собрал, они собрались. И организаторы раньше спрашивали — как собрать их? А сейчас мы не можем найти места — столько желающих выступить на этом спортивном празднике. Это событие рассматриваю не как празднование своего дня рождения, для этого мы поедем на дачу, соберемся с семьей, друзьями, нальем бокалы, выпьем, покушаем плова, утку, черт-те чего. И это будет в бытовом понимании день рождения. А этот праздник будет посвящен большому срезу нашего отечественного фигурного катания, начиная с ветеранов фронта Москвиной и Мишина. Ожидался приезд Тарасовой и Чайковской, но они по болезни не смогли. Приедет Юра Овчинников — легенда, радость зрителей. Приедет Леша Урманов, будут все мои теперешние ученики. Приедет будущее фигурного катания Саша Плющенко. Будет Лиза, будет Алина Загитова — куда уж выше.
Повод имел место, мне скажут добрые слова — я отвечу добрыми словами. А так это будет фигурное катание самого высокого класса, и я им благодарен. Это будет праздник и для зрителей. Потому что зрители голодны до фигурного катания, дадим этот кусок хлеба — с маслом и с джемом. Я бы так назвал это.
— Откройте секрет — как научиться так ярко и вкусно жить?
— Надо брать пример с меня. И относиться к жизни как будто бы она бесконечна. В моей жизни есть два ярких примера. Мой папа, когда ему было около 95 лет, говорил: "Я не старик, я долгожитель". Сейчас я себя воспринимаю как долгожителя фигурного катания.
Второй пример, очень яркий, — это актер Владимир Зельдин. И даже не сам Зельдин дал мне эту мысль. Одна из женщин, которая присутствовала на его проводах, сказала: "Этот человек прожил жизнь без периода старости". И вот эта замечательная формула, этот тезис, чудная сентенция — она делает меня более сильным.
Беседовала Вероника Советова
