Москвина о работе судей, ошибке Бойковой, давлении Олимпиад и конкуренции

По ходу сезона фигурист должен улучшать качество исполнения элементов и прокатов программ, чтобы результаты росли. Об этом в интервью RT заявила заслуженный тренер Тамара Москвина. По её словам, вместо громких слов о том, что подопечного засудили, она предпочтёт изучить протоколы и разобраться, в чём ему ещё стоит прибавить. Специалист также намекнула, что вытащила из эмоциональной ямы Александру Бойкову, рассказала, к чему стремится вместе с Артуром Минчуком, и процитировала Алексея Мишина, отвечая на вопрос о давлении предстоящей Олимпиады.

— После того как два ваших дуэта совершенно блестяще выступили в финале чемпионата Европы, я поймала себя на мысли: как же жаль, что одна из пар заведомо обречена на то, чтобы проиграть. Вы хотя бы иногда испытывали на соревнованиях похожие эмоции?

— Я всегда отдаю результат на откуп арбитрам. Это их работа — определять конечную расстановку. Пытаться заведомо просчитать, кто и что поставит, совершенно бессмысленно, тем более что судейская панель каждый раз разная. Поэтому наша с Артуром Минчуком тренерская работа сводится к тому, чтобы предоставить судьям возможность выбора, но при этом оба наших дуэта оказались максимально высоко. Для этого, собственно, мы и привлекаем к работе самых разных специалистов.

— Александра Бойкова и Дмитрий Козловский в этом сезоне провели довольно много времени в Новогорске, работая с Николаем Морозовым. Это было вашей инициативой или же желанием учеников?

— Изначально идея принадлежала мне. Мы целенаправленно искали тренера по танцам, который поставил бы ребятам короткую программу и поработал бы над выразительностью шаговых перестроений. То есть над второй оценкой. Этим специалистом оказался Морозов. Он поставил программу, да и в целом Саше и Диме понравилось работать в Новогорске. В Питере они большей частью катаются с юниорами, а там был более взрослый и интересный коллектив спортсменов.

— Козловский признался на пресс-конференции, что постоянная и очень высокая конкуренция — это всегда медаль о двух сторонах. Не только двигает спортсмена вперёд, но и порядком выхолащивает его психологически. Вам приходится принимать меры, чтобы снизить градус соперничества внутри группы?

— На тренировках ребята у нас не катаются вместе — пересекаются только на соревнованиях. Так повелось с самого начала: нам было удобнее работать с этими двумя парами по отдельности, в разных группах. Поэтому мне сложно сказать, кто из фигуристов в какой степени подвержен мыслям о конкуренции.

— А если вспомнить ваших фигуристов прошлых лет, кто наиболее болезненно реагировал на соперничество?

— Никто. Был, например, период, когда у меня катались Оксана Казакова / Артур Дмитриев и Елена Бережная / Антон Сихарулидзе. Я знала, что девочки не слишком любят друг друга, но при этом обе пары всегда тренировались бок о бок, на одном льду, и ни разу никто из спортсменов не выражал по этому поводу недовольства.

— Получается, что с девушками в этом плане тяжелее?

— Не могу так сказать. Все ситуации разные, а прибора, позволяющего измерить напряжение внутри группы, пока никто не изобрёл.

— На ваш взгляд, работа более продуктивна на одном льду или на разных?

— Когда спортсмены смотрят друг на друга, они всегда начинают соревноваться, стараются что-то сделать лучше, в чём-то опередить соперников, это заметно. Но как раз это нормальный процесс. На мой взгляд, так вообще устроен в мире весь бизнес, какую его сферу ни возьми. Та же компания Apple вырвалась вперёд на рынке компьютерных технологий прежде всего потому, что хотела опередить конкурентов. И я просто уверена в том, что разведчики ведущих компаний имеют доступ ко всей информации на своём профессиональном поле.

— Хотите сказать, что вы тоже стараетесь следить за тем, что происходит в группах тренеров-конкурентов?

— Пока в фигурном катании была в ходу старая система оценок, тандемы ваших фигуристов воспринимались как абсолютно равные по классу. Сейчас же Мишина и Галлямов не просто заметно опережают соперников по базовой сложности, но и являются действующими обладателями всех высших титулов, за исключением олимпийского. Вы хотя бы мысленно разделяете своих спортсменов по классу?

— В том, что касается базовой сложности, хочу заметить, что Мишина и Галлямов прыгали свой сложнейший каскад ещё до того, как пришли ко мне в группу от опытнейших специалистов — Людмилы и Николая Великовых. То есть это не та ситуация, что я одних спортсменов чему-то научила, а других — нет. А кроме того, я действительно не считаю, что Бойкова и Козловский менее конкурентоспособны. Мы всем тренерским коллективом прилагаем очень много усилий, чтобы силы наших спортсменов были равны.

Если соперник исполняет более сложные элементы, это совершенно не означает, что у него нельзя выиграть качеством или второй оценкой. Другой вопрос, что никогда нельзя предугадать, каким окажется результат. Каждый спортсмен в этом плане как чёрный ящик. Что в этом ящике окажется, зависит от очень многих факторов: психики, мотивации, самочувствия, настроения… Или вы пытаетесь убедить меня в том, что наши спортсмены были недостаточно хорошо подготовлены к турниру?

— Ни в коем случае. Просто сейчас много говорится о том, что одна из ваших пар гарантированно проходит в командный олимпийский турнир, а вот позиции второго дуэта не настолько солидны. Поэтому я пытаюсь понять: а были ли шансы у Бойковой и Козловского выступить в Таллине лучше?

— К сожалению, ребята допустили нелепейшую ошибку, сорвав тройной сальхов. Это не самый сложный прыжок, к тому же Дима с Сашей ни разу в нём не ошибались. Вообще никогда. Возможно, ребятам слишком сильно хотелось показать максимальный результат, и это желание повлияло на их внутреннюю уравновешенность. Что до олимпийского командного турнира, мы ведь с вами пока не знаем, что решат по этому поводу наши спортивные руководители, соответственно, нет смысла что-то обсуждать. Лично я хотела бы видеть в составе команды тех фигуристов, которые объективно способны принести стране максимально высокое место.

— Каким образом вам удалось вытащить Сашу Бойкову из той эмоциональной ямы, в которую она угодила, сорвав прыжок в короткой программе?

— Пришлось использовать все приёмы психологического убеждения.

— В теории это понятно. Но реализовать на практике, да ещё в столь сжатые сроки…

— Могу рассказать вам историю. Перед одним из важных стартов Наташа Мишкутёнок и Артур Дмитриев катаются на тренировке и падают с поддержки, причём падают достаточно неприятно.

Ну а если серьёзно, способов психологического воздействия на спортсменов существует достаточно много.

— Да, но ситуации, которые возникают в ходе соревнований, далеко не всегда предсказуемы, и не всегда, как мне кажется, у тренера есть время их проанализировать.

— Для тех, кто не занимается такой работой постоянно, сориентироваться действительно бывает непросто. Я же работаю со спортсменами уже 50 лет. Много чего изучала самостоятельно, много чего пришло с опытом. Но подействует тот или иной приём или нет, не могу наверняка знать до сих пор. Далеко не всегда удаётся сразу добиться желаемого, прямо вам скажу.

— С тех пор как в фигурном катании фиксируются рекорды, журналисты уделяют им довольно много внимания. А для вас имеет значение тот факт, что все три высших результата в парном катании на текущий момент принадлежат Мишиной и Галлямову?

— Для меня это вообще неважно. По ходу сезона спортсмен должен улучшать качество элементов, качество программ — это смысл и суть нашей работы. Соответственно, если не случается грубых ошибок, результаты тоже растут. Просто уровень этого роста зависит не только от исполнения, но и от того, как работает судейская бригада. То есть всё достаточно субъективно. Поэтому значение имеет только то, какое место твой спортсмен в итоге занял.

— Вы всегда бываете с этим распределением согласны?

— Я всего лишь играю по правилам, которые в нашем виде спорта определяет Международный союз конькобежцев (ISU), в который входит и Россия. Поэтому наше дело — этих правил придерживаться. Судьи живут по тем же принципам, кстати. Более того, никто из арбитров по отдельности ничего не решает. Поэтому у меня никогда не возникает никаких вопросов. Более того, я всегда отдаю себе отчёт, что судейская оценка в нашем виде спорта отражает не только технический уровень исполнения как таковой, но может быть подвержена влиянию самых различных факторов: разнице культурного восприятия, музыкальных предпочтений, субъективных мнений, отношений между людьми и так далее. Секундомер у нас не включишь, сантиметром мастерство не измеришь. Оценки выставлены? Всё! Это уже история.

— Отдых после чемпионата Европы у ваших пар предусмотрен?

— После соревнований он всегда предусмотрен. Например, после чемпионата России ребята впервые отдыхали целых пять дней, хотя обычно у нас отводится два, максимум три дня. Но в этот раз я решила сделать некоторое послабление. До этого у всех был очень напряжённый и нервный период подготовки, да и не станешь же требовать, чтобы люди шли кататься 1 января?

— Некоторые тренеры, знаю, требуют.

— Я много раз убеждалась, что наши спортсмены очень быстро возвращают форму после отдыха. Так что полностью в этом отношении им доверяю.

— Заключительный отрезок подготовки перед Олимпийскими играми — узкий коридор, из которого спортсменам уже не позволяется сделать тот или иной шаг в сторону?

— Скорее наоборот. Олимпийские игры сами по себе — сложное и ответственное дело. Если искусственно создавать дополнительное давление, можно ведь достичь совершенно обратного эффекта. Форма спортсмена в этом плане, как любит говорить Алексей Мишин, как рогатка: чтобы попасть точно в цель, нужно натягивать резину с определённой силой, но нельзя допускать, чтобы резина лопнула. Я придерживаюсь точно таких же взглядов: пусть лучше мои спортсмены чуточку недоработают, чем получат травму. Особенно осторожным приходится быть, когда люди ещё не имеют опыта Олимпиад.

— В этом случае они нервничают больше обычного или, наоборот, меньше?

— Здесь вопрос скорее в том, к чему нужно быть готовым. Например, на чемпионате России Мишина и Галлямов выходили на лёд после Бойковой и Козловского. Те откатались прекрасно, и, естественно, это вызвало соответствующую реакцию трибун — гром аплодисментов. Притом что Настя и Саша выступали в Питере в статусе чемпионов мира, это был совершенно новый для них опыт. Ведь в Стокгольме на трибунах почти не было зрителей — только волонтёры. Я тогда ребятам сказала: «Начинайте привыкать. Потому что на Олимпиаде вы, скорее всего, окажетесь в сильнейшей группе, где хорошо кататься будут многие, если не все».

— Умение отвлечь спортсмена от ненужных мыслей перед важным стартом — это тоже опыт?

— Сейчас в этом отношении стало значительно проще: у всех полно гаджетов, компьютерных игр. А вот на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити я, помню, как раз с этой целью отправилась вместе с Бережной и Сихарулидзе в горы кататься на санках — наши американские поклонники предоставили нам такую возможность. Так вот, я, опытнейший тренер, не учла тогда одного — насколько сильным в горах может оказаться солнце. И Лена вернулась с той прогулки с ожогом лица.

— Что, на ваш взгляд, главное на Играх?

— Придавать как можно меньше значения тому, что происходит вокруг. Там ведь будет множество факторов, способных вызывать раздражение: тесты, запреты на передвижение, куча всевозможных правил и ограничений. Воспринимать любую ситуацию нужно просто как данность и относиться к ней спокойно, без лишних эмоций. И очень желательно максимально отвлекаться от темы предстоящего выступления. Если уже сейчас мы начнём каждый день напоминать спортсменам о том, что впереди у них самый важный старт четырёхлетия, они закончат у нас кататься ещё в Красноярске, не долетев до Пекина.