Почему люди не верят фигуристке, обвинившей тренера в абьюзе. Или виктимблейминг по-русски
Жестокость в спорте высших достижений воспринимается как норма. А говорящих о ней призывают закрыть рты. Сперва — небольшое предисловие. Так сложилось, что ни я, ни мой коллега, ни сама Лиза не рассчитывали, что наше интервью получится вот таким. Не буду даже пытаться спорить с тем, что все мы любим хайпить. Для кого-то это просто способ погреть самолюбие в соцсетях, а для нас, журналистов, это хлеб родной. Ну, в смысле, буквально. Количество сгенерированного хайпа как мерило качества твоей работы — да, в таком мире мы живем и будем жить. И, наверное, жили раньше — просто трава прошлой весной всегда кажется зеленее, чем нынешней. Но когда я готовился к интервью с Лизой, ставка в плане потенциальной цитируемости была совершенно на другое. Допускаю, что и она сама не рассчитывала, что мы в итоге заговорим о буллинге, оскорблениях по поводу веса и угрозах от тренеров. Ближе к середине беседы Лиза сказала, что хотела написать пост у себя в соцсетях о том, что происходило с ней по ходу нынешнего сезона, но раз уж зашла тема о причинах неудач — то вот. Это я к тому, что комментарии болельщиков по типу «ей что, денег заплатили за это интервью?», на которые я натыкался — натуральная бессмыслица. Все получилось спонтанно для всех сторон. Еще одна важная деталь — обвинения, озвученные Лизой, слишком серьезны, чтобы не дать второй стороне возможность на них ответить в публичном пространстве. Мы, безусловно, не стали бы замалчивать позицию Евгения Владимировича Рукавицына (главного тренера Нугумановой, обвиненного ею в угрозах и буллинге) и его хореографа Валентина Молотова (по словам фигуристки, угрожал в физическом плане), если бы они решили высказаться. Но в первый день конфликта Рукавицын комментировать слова воспитанницы отказался, а во второй ни Евгений Владимирович, ни Валентин на многочисленные звонки «Матч ТВ» не ответили, поэтому вторую сторону в этом конфликте мы не услышим. Может быть, только пока. Но вполне возможно, что и вообще. Теперь — к сути. Полагаю, раз вы здесь, примерное содержание интервью Елизаветы вам известно (если же нет — оно прикреплено в дополнительных материалах к тексту), поэтому пересказывать его нет смысла. Я бы на самом деле сразу перешел к последствиям в виде общественного мнения. Если коротко, то все основные медийные лица нашей фигурки — Татьяна Тарасова, Максим Траньков, Илья Авербух, Валентин Писеев и прочие — вступились за тренера и/или подвергли слова Елизаветы сомнению, а в фанатской среде преобладают скептические настроения со странной аргументацией в стиле «я ей не верю, потому что вот так». Потому что Нугуманова снимает видео в TikTok и выглядит вполне себе счастливой, хотя по логике фанатов, видимо, должна впасть в депрессию и не показываться на людях. Единственное, что заставило людей хоть немного усомниться в нерушимости позиции тренера (хотя формально позиции-то и нет, ведь Евгений Владимирович ситуацию никак не комментирует) — слова поддержки Лизе со стороны петербургских фигуристов, включая Андрея Мозалева и Марию Талалайкину, с которой Нугуманова вместе тренировалась у Рукавицына до того, как Маша решила выступать за Италию. По сути, солидарность коллеге выразили только сами спортсмены, и это достаточно любопытный кейс. Кстати, после выхода материала мне звонили некоторые фигуристы, в том числе бывшие, и говорили, что жестокость и самоуправство — наши суровые реалии. «И похуже бывало», — сказал мне один из них, и в его интонации не было ни намека на радость. В то же время другие тренеры и заслуженные ветераны «фигурки» строго держатся за, грубо говоря, «своего». И с учетом вышеизложенного их, наверное, можно понять. Но почему сторону тренера слепо занимают болельщики, которые точно не располагают никакой реальной информацией о делах внутри группы? Тяжелый вопрос. Наверное, уже даже что-то из области человеческой психологии, куда-то в сторону виктимблейминга. Хотя, безусловно, для официального статуса «виктим» (то бишь жертвы) Лизе еще предстоит представить предметные доказательства описанных инцидентов. Но, как она сказала нам в сегодняшнем комментарии, это все в процессе. И все же — почему? Наверное, потому что большой спорт — синоним жестокости. В последний месяц у меня эта тема почему-то идет красной нитью во всех интервью. Сперва об этом сказал наш знаменитый танцор Рамиль Мехдиев, потом — хореограф группы Этери Тутберидзе Алексей Железняков. Затем в это поверил и я. Наверняка и вы тоже. Правда ли это? Наверное, да. Возможно, для сверхдостижений действительно нужна сверхмотивация, несоизмеримая с понятиями нормы и морали. И те, кто добыли-таки свои сверхдостижения даже сквозь травлю и унижения, никогда публично не осудят тех, благодаря кому состоялись в жизни. Даже если они переходили грань. Но что делать тем, у кого достижения получились вполне себе обычными, хотя «сверхмотивации» хватало? Болельщики требуют от них закрыть рты и терпеть, даже если все объективно плохо. Потому что если мы живем в парадигме одобрения и принятия жестокости в любом его проявлении, то как те, кого отбраковали и выбросили, могут позволить себе открывать рты? Выходит, они не заслужили права на чувства и эмоции, свойственные каждому. Они «недостойны упоминания», как выразился бывший президент Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) Валентин Писеев. Их вообще надо забыть и вышвырнуть из информпространства, потому что их переживания и проблемы не укладываются в общую парадигму кузницы золотых медалей любыми средствами. Есть ощущение, что прямо сейчас мы имеем дело не с локальным противостоянием «фигурист VS тренер», а с глобальным конфликтом поколений. Тренеры, многие из которых формировали свой стиль на основе советских методик, вряд ли готовы перестраиваться без изменений в общественном сознании, на которое как раз и должны воздействовать такие смельчаки, как Софья Шевченко и Лиза Нугуманова. Возможно, если подобных высказываний со стороны спортсменов будет больше, мы все рано или поздно придем к тому, что даже жестокость в спорте должна иметь границы. И спортивный мир станет чуточку чище. А тем, кто продолжает голословно (то есть без доказательств, которых на данный момент нет) обвинять Лизу во вранье, предлагаю смоделировать абстрактную ситуацию. Ваша дочь занимается фигурным катанием и однажды вечером сообщает вам, что тренер жестоко с ней обращается. Вы хотите остановить это, пытаетесь привлечь внимание к проблеме, но вам не верят «просто потому, что вот так» и называют дочь ленивой дурой. Дело замято. Вот и живите с этим.
