«Случалось, от наших инспекторов убегали в мороз в нижнем белье, теряя тапки». Интервью с главой РУСАДА Вероникой Логиновой

Генеральный директор многострадального Российского антидопингового агентства — о первых шести месяцах в этой должности, деле Валиевой, чувашских врачах, информаторах и декабрьских перспективах снятия санкций WADA. — Нынешнее РУСАДА — минное поле или место для спокойной плановой работы? — Работы — да, спокойной — не совсем. Я возглавила агентство полгода назад. Когда подавала документы на участие в конкурсе, прекрасно понимала: в первое время будет нелегко. С тех пор добавились новые обстоятельства и проблемы, их приходится постоянно решать, и все же работу, считаю, мы выстроили. Есть в чем совершенствоваться, но в целом агентство функционирует хорошо. Принятым стандартам соответствуем, к аудиту WADA готовы. — Самое сложная из новых проблем? — Логистика доставки проб на исследования. Было нелегко, но справились, подписали соглашения с новыми лабораториями, в том числе турецкой, все пробы обрабатываются согласно установленным нормам. Кроме того, рассчитали риски и предусмотрели пути решения других трудностей, к потенциальным вызовам готовы. — С международными перелетами нынче не все гладко. Как обошли эту тему? — К предыдущим способам доставки добавили другие. В Анкару, например, представители РУСАДА отвозят пробы лично. — Садятся в самолет, передают на месте? — Именно так. Когда летала подписывать договор с директором турецкой лаборатории, тоже сопровождала пробы спортсменов. Можно сказать, проверила логистику на себе, в полноте и своевременности исследований теперь уверена. — Россия изолирована от мирового спорта. Сохранились ли международные пулы тестирования? — Они как менялись в рабочем порядке, так и меняются, никаких критически важных новшеств не появилось. В марте WADA опубликовало рекомендации по тестированию в том числе российских спортсменов, международная антидопинговая программа выполняется в полном объеме. — Для этого нужны иностранные инспекторы? — Иностранные агентства имеют право осуществлять сбор проб на территории России по заказу международных федераций и делают это. РУСАДА всегда готово помочь зарубежным партнерам в консультативном или операционном плане. — Генеральный директор WADA Оливье Ниггли на днях заявил, что РУСАДА ждет виртуальный аудит. Что это такое? — Официальной информации по процедуре пока нет, но мы готовы к любому аудиту, виртуальному и реальному. Работаем, соблюдая все требования, надеемся, аудит это в очередной раз подтвердит. — Что именно будет проверять WADA? — Аудит — полная проверка операционной деятельности на соответствие всем международным стандартам. С последующим устранением недостатков. В нашем случае замечания, уверена, не будут носить серьезный характер. — Как продвигается анонсированное в феврале расследование РУСАДА в отношении окружения Камилы Валиевой? — С четким соблюдением соответствующих норм. Едва ли не главная из них— конфиденциальность. Мы не вправе комментировать промежуточные результаты, тем более когда речь идет о защищенном лице. Скажу лишь, что расследование ведется тщательно, стараемся завершить его максимально быстро, однако необходимость учесть все нюансы требует времени. РУСАДА неоднократно просило СМИ и другие публичные ресурсы не распространять непроверенную информацию, чтобы не навредить расследованию и спортсмену. Все проверенное публикуется на нашем сайте. Там же появится сообщение, как только расследование будет завершено. — Есть дедлайн в этом вопросе? — В прессе обсуждается август, мы стремимся уложиться в эти сроки. В ходе расследования опрашивается большое число людей, выясняются новые обстоятельства, требующие проверки, из-за этого можем закончить позже. Официального дедлайна нет. Главное для нас — установить истину. — Расследование включает в себя только опросы или еще какие-то действия? — Не имею права раскрывать наши методы. Если хотите знать, какие инструменты могут применяться, то они расписаны в международном стандарте по тестированию и расследованию. Это опросы, интервью, поиск информации в доступных источниках, использование сведений, имеющихся в распоряжении антидопинговых организаций, например, данных биологического паспорта. Рекомендуется задействовать все, что может привести к установлению истины. Но конкретные детали преждевременной огласке не подлежат. — Известно, что исследование пробы Валиевой задержала шведская лаборатория. Из-за этого скандал случился во время Олимпиады, а не до нее. Будут ли шведы наказаны? И спасла бы ситуацию пометка «срочно» на пробе, отправленной российской стороной? — Пробу взяли еще в декабре, необходимости присваивать ей категорию срочности не было. С учетом рекомендуемых на исследование 20 дней мы укладывались по времени до Пекина. Успевали даже с учетом праздников, поскольку РУСАДА свою часть работы выполнило безукоризненно. После завершения расследования, полагаю, с нашей стороны будет ряд рекомендаций и обращений по данному вопросу. Шведам помешал коронавирус, у них не хватило рабочих рук. Но это не должно вредить спортсмену и создавать усиленный международный резонанс. — Вспоминаем случай бобслеистки Надежды Сергеевой. Запрещенное вещество обнаружилось в препарате, официально полученном из ФМБА. В силах РУСАДА заблокировать поставки такого препарата или засудить производителя? — Для подобных случаев существует межведомственная рабочая группа под председательством замминистра спорта Одеса Байсултанова. Когда РУСАДА необходима помощь или участие и со стороны государства, просим обсудить это на совещаниях группы, в которую входят представители МВД, ФМБА, Федеральной таможенной службы и других важных структур. Вырабатываем позицию, действуем по обстоятельствам. По кейсу Сергеевой был разработан ряд рекомендаций. Я тогда работала в министерстве спорта, сама занималась этим вопросом. Другое дело, что спортсмены обязаны указывать в протоколе допинг-контроля все принимаемые препараты и БАДы, еще лучше — сохранять упаковку от лекарств, чтобы в любой ситуации дать пояснения и документально все подтвердить. — Бывали на Олимпиадах? — На четырех. В Сочи-2014 входила в состав международной команды WADA, отвечала за информационно-образовательную работу, в частности, викторину, которую проводили разные антидопинговые организации. В Рио, Пхенчхане и Токио была членом нашей национальной делегации, курировала антидопинговое обеспечение. Если спортсмен получал травму, содействовала в оформлении запроса на терапевтическое использование той или иной запрещенной субстанции. — Керлингист Крушельницкий не получал травму, но в Пхенчхане у него обнаружили огромную дозу мельдония. Есть шанс когда-то узнать правду? — Ситуация до сих пор загадочная. И такие у нас периодически происходят, к сожалению. У двух спортсменов перед Токио нашли запрещенное вещество. Тоже говорят, что не знают, как оно попало в организм. Более развернутых комментариев до окончания расследования дать не могу, но надеюсь, что когда-нибудь научимся доходить до истины. В том числе благодаря сотрудничеству РУСАДА с МВД РФ. — Допускаете, что допинг нашим подсыпали конкуренты? — Отвечу так: российские спортсмены высокого уровня прекрасно знают правила и понимают меру ответственности за их нарушение. Объемы тестирования РУСАДА не оставляют надежд избежать проверки на допинг. Вдвойне странно представить, что кто-то отважился принять большое количество запрещенного препарата перед Олимпиадой. В жизни случается всякое, но некоторые случаи действительно сложно объяснить логически. Вообще каждая ситуация индивидуальна. Удивлена, скажем, что в пробах до сих находят запрещенный туаминогептан. Он входит в состав ринофлуимуцила, назального спрея, который можно купить в любой аптеке. Однако «можно» не значит «нужно», потому что неминуема дисквалификация, и все это знают. Тем не менее нарушения продолжаются. Тут поможет только широкая образовательная работа и качественные расследования, к которым мы всячески стремимся. — В российском триатлоне с прошлого года гремят не капли в нос, а ЭПО. Прокомментируете? — Эритропоэтин — проблема не только триатлона, а всех видов спорта на выносливость. Случаев много, WADA активно разрабатывает новые методики обнаружения и рассылает рекомендации. Федерация триатлона России включилась в этот процесс, выстроила отличную работу по профилактике, заключила соглашение с РУСАДА. Но ЭПО у наших спортсменов обнаружила и международная федерация триатлона. Не могу комментировать ее зону ответственности. — Кто вы по образованию? — У меня несколько дипломов, основной — по промышленной безопасности, с углубленным изучением физики и химии. Помимо этого я переводчик. Продолжаю учиться, в настоящий момент получаю юридическое образование. — Что входило в ваши обязанности во время работы в министерстве спорта? — Занималась нормативно-правовой базой, регламентирующей антидопинговую деятельность. Разрабатывала перечень запрещенных субстанций для статей УК РФ. Участвовала в исполнении «дорожной карты» Совета Европы и ЮНЕСКО для России, антидопинговой ее части. Оба плана, кстати, были успешно выполнены. — Кроме этого вы работали советником ректора Российского международного олимпийского университета. — Чисто образовательная деятельность, связанная с курсами повышения квалификации для врачей футбольных клубов, например, и специалистов по антидопингу в федерациях. Я и в РУСАДА занималась образовательными программами, когда работала здесь с 2010 по 2015 год. — Сами выдвинули свою кандидатуру на пост главы РУСАДА или по чьему-то приглашению? — Сама. Дождалась, когда огласят требования к кандидатам, внимательно все изучила, долго думала и заявилась. Опасалась, что не пройду все четыре конкурсных этапа, но была уверена в предыдущем опыте работы. Приняла взвешенное решение. — Соискатели отсеивались после каждого этапа? — Мы друг друга не видели, почти все этапы проходили в режиме онлайн. После избрания узнала, что выборы вызвали большой ажиотаж: изначально поступило более 1000 заявок, в том числе от иностранцев. — Кто возглавлял приемную комиссию? — На третьем этапе в нее входили независимые и международные эксперты, на последнем — наблюдательный совет РУСАДА. — В каком состоянии застали агентство, когда его возглавили? — И до этого прекрасно понимала, что потребуется ряд первоочередных мер, все-таки 12 лет работаю в антидопинге. Во-первых, сформировать команду, во-вторых, быстро влиться в решение основных задач. — Новая работа как новая квартира. Реакция во время первого визита — или «ё-моё!», или «ничего страшного, подкрасить — можно жить». Какой была ваша? — Ближе к первому варианту. Знала, что в течение 2021 года из РУСАДА уходили очень важные эксперты. Начальники отделов у нас — уникальные профессионалы. Тому, чем они занимаются, нигде не учат, найти полноценную замену крайне сложно. Ушли специалисты по организации сбора проб, биологическим паспортам, требовалось обновление пресс-службы. Понимала, на что шла, в ужас не впадала. И сотрудники, представьте, вернулись. Второй момент — требовался внутренний аудит. Провели, выявили реперные точки, оценили соответствие стандартам, привели все в порядок. — Не так давно особо важным показателем работы РУСАДА считались расходы на такси, из-за них пострадал ваш предшественник Юрий Ганус. Как оцениваете финансовую дисциплину в РУСАДА? — После того как приступила к исполнению обязанностей, удалось привлечь квалифицированных специалистов для оценки финансового состояния агентства за предыдущий период. Они подошли к оценке комплексно, охватили все аспекты финансовой деятельности, а не только поездки на такси. Результаты направлены общему собранию. Выводы пока делать преждевременно. — Наблюдательный совет РУСАДА вам помощник или погонщик? — Орган, с которым продуктивно взаимодействуем. Туда входят юристы, специалисты по медицине. Сейчас не хватает международного эксперта, совет по личным причинам покинул рекомендованный WADA Сергей Илюков, с которым отлично сотрудничали, грамотный спортивный врач. Как только будет утверждена новая кандидатура, опубликуем информацию на сайте РУСАДА. — Чем конкретно занимался в наблюдательном совете Илюков? — Присутствие международного эксперта — одно из обязательных требований в решении CAS. Каждый член совета, участвуя в заседаниях, дает оценку тем или иным вопросам в рамках своей компетенции. — В прошлом не все члены наблюдательного совета соответствовали критерию независимости от государства или спортивных федераций. Как решена эта проблема? — Теперь все в порядке. Избрание членов наблюдательного совета осуществляется общим собранием на открытой конкурсной основе. Независимость и отсутствие конфликта интересов — наши приоритеты. Кстати говоря, с РУСАДА сейчас работает офицер по этике, который рассматривает любого нового сотрудника независимо от ранга на предмет соответствия. Иначе и быть не может, этот вопрос на контроле WADA. — Кто является вашим прямым начальником? — В привычном смысле начальников у меня в России нет. Но мы продуктивно взаимодействуем с организациями и структурами, которые помогают в борьбе с допингом. Пример — сбор проб в закрытых населенных пунктах. Сами этот вопрос решали бы долго и трудно, министерство спорта справилось намного быстрее. Теперь проблем нет, имеем доступ. А вот с давлением или вмешательством в деятельность агентства я за полгода работы не сталкивалась. — Перед Олимпиадой в Афинах одна из велогонщиц усадила допинг-офицеров пить кофе в своем швейцарском доме, выбралась через форточку в ванной и уехала в Италию. Сказала, что ее вообще не было в Швейцарии и никто к ней не приходил, но бегство зафиксировала камера на границе. Случалось подобное в вашей практике? — Бывает и смешное, и грустное. Допинг — не только запрещенные вещества, но и уклонение от сдачи проб, например. Убегают, уплывают, прячутся массово и поодиночке, в разговоре дают понять: не знали, что это нарушение антидопинговых правил. Один спортсмен, увидев наших инспекторов, убегал из дома в мороз по снегу, извините, в нижнем белье, при этом теряя по дороге тапки. Мы очень переживали за его здоровье. Встречаются фальсификации. Одна из самых распространенных проблем — поддельные справки. Люди считают возможным предъявить документ из учреждения, которого не существует. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. — Через какую организацию вы финансируетесь? — Получаем деньги напрямую из бюджета РФ. — Бюджет РУСАДА продолжает сокращаться на 11% в год? — Это было лишь в 2020-м и диктовалось исключительно коронавирусной ситуацией. Сейчас бюджет стабильный, на деятельность агентства пока хватает. Дальше посмотрим. — Сколько проб за год планируете собрать? — Наметили 11 тысяч. Идем в соответствии с планом, если не возникнет форс-мажора, должны справиться. — Какой в России процент положительных проб в сравнении с ведущими спортивными державами? — Число допущенных нарушений в России составляет 19% от общемирового. Так было в 2019 году, статистика есть на сайте WADA. Но важно понимать, что допинг — не процент положительных проб, а нарушение одного или нескольких антидопинговых правил. Положительная проба — только одно из 11 нарушений, хотя и самое распространенное. По статистике WADA, на его долю приходится около 90% от общего числа нарушений. Многое зависит и от объемов тестирования. По этому параметру наше агентство в одном ряду с такими странами, как Германия, США, Китай, Великобритания, Италия и Франция. Далеко не каждая положительная проба, однако, является свидетельством нарушения. Часть объясняется наличием разрешений на терапевтическое использование, в ряде случаев по результатам расследований выносится решение о невиновности спортсмена. Согласно мировой статистике за 2019 год, около четверти всех положительных проб не были признаны нарушениями. Но если брать «голые» цифры, то в последние годы среди стран с большими программами тестирования безусловным лидером является Индия. У нас показатели скромнее, хотя по абсолютному числу положительных проб мы тоже в верху списка национальных агентств. Расценивать это как высокую оценку эффективности нашей работы или как отражение печальной ситуации в российском спорте — вопрос трактовки. Следует учесть и то, что наш приоритет — целевое тестирование. Мы организуем проверки там, где выше вероятность нарушений. — Хороший ремонтник тот, кто ничего не делает: значит, у него все работает. Хороший «русадовец» — кто наловил больше нарушителей? — С одной стороны. С другой — если проба оказывается положительной и спортсмен говорит, что никогда не слышал об антидопинговых правилах, что в его регионе никого не ловили, что это не опасно и не зазорно, значит, мы недоработали в образовательном плане. Задача РУСАДА не только ловить, но и предотвращать. Даже с учетом того, что знание спортсменом и персоналом антидопинговых правил — их обязанность № 1 и личная ответственность. — Сколько еще штрафов РУСАДА обязано заплатить по решению CAS? — Сумму называть не буду, все обязательства выполняем своевременно. Время, чтобы погасить оставшуюся часть, у нас есть. — Претензии к России со стороны международных структур по базе LIMS московской лаборатории остаются в силе. Если ничего не изменится к декабрю, с какой вероятностью несоответствие РУСАДА будет продлено на очередные два года? — Делаем все от нас зависящее, чтобы этого не произошло. Прогнозы в такой ситуации дело неблагодарное. — Ждете декабря с опаской или оптимизмом? — С оптимизмом, иначе нет смысла всем этим заниматься. — Виктор Майгуров: «В рейтинге российских федераций по антидопинговым вопросам СБР находится на первом месте». Что означают эти слова? — Существуют комплекс критериев по выполнению регионами и федерациями антидопинговых функций. На его основе составляется рейтинг РУСАДА. СБР занимает в нем высокие позиции. — Жив ли институт информаторов? И если да, насколько они востребованы РУСАДА? — Направление живое и востребованное. Во всех антидопинговых организациях мира информаторы — ценный источник данных не только для выявления нарушителей, но и для защиты невиновных. У РУСАДА есть специальная политика в отношении этих людей, а я в свое время входила в рабочую группу Совета Европы по разработке рекомендаций по защите информаторов. Сведений поступает много, все они обязательно проверяются нашим отделом расследований. Ряд сообщений не проходят отсев на достоверность, так что не стоит бояться хулиганства и ложных доносов. Осведомители серьезно помогли нам в некоторых расследованиях. При этом в прошлом году появился новый вид антидопинговых нарушений: «Преследование информаторов». Если кто-то станет им угрожать и тем более применять физическое воздействие, попадет под санкции. — Значит, Юлия Степанова с мужем могут со спокойной душой вернуться в Россию? — Это им решать. Конфиденциальность работы с информаторами в РУСАДА действительно высокая. Мне, например, не всегда известны детали, эти люди работают напрямую с узким кругом сотрудников из отдела расследований. — Ваше мнение насчет того, что попавшиеся на допинге спортсмены занимают в России заметные посты, в том числе в образовании и спорте? — В антидопинговом кодексе четко указаны должности, которые не могут занимать дисквалифицированные за допинг. В этом смысле наше законодательство и нормативная база нуждаются в гармонизации и доработке. Мне довелось участвовать в создании соответствующего законопроекта, но шероховатости пока сохраняются. — В начале мая были пожизненно дисквалифицированы четыре врача из Чувашии. Причина: использование запрещенных «внутривенных капельных инфузий объемом больше установленного допустимого предела». Как развивалось это дело? — Была проведена огромная работа. Для нашей страны это первый случай, когда в нарушении антидопинговых правил уличено несколько десятков человек, кроме спортсменов еще и врачей. Стоит отметить, что РУСАДА работало не в одиночку, а вместе с управлением наркоконтроля МВД Чувашии, без этого расследование вряд ли завершилось бы настолько продуктивно. Дело каждого спортсмена рассматривалось индивидуально. Все они разного уровня и возраста, включая несовершеннолетних, поэтому сроки дисквалификации разные. В отношении 23 спортсменов установлено, что они нарушили антидопинговые правила, но вины в их действиях не обнаружено. Это подтверждает, насколько сложно продвигалось расследование. Достаточно сказать, что было опрошено более 150 человек, изучено множество документов. — В Чувашии применяли запрещенный метод, но не вещество. Как вы об этом узнали, если пробы были чистыми? — В распоряжении РУСАДА оказались необходимые сведения. С них все и началось. — Помогли информаторы? — В том числе. — Ваше агентство открыло расследование в отношении теннисистки Елизаветы Деминой и ее тренера Александра Рожнова. Девушка заявила в интервью «Матч ТВ», что наставник рекомендовал ей мельдоний. С учетом всего, через что Россия прошла с этим препаратом, кому-то впору выписывать премию Дарвина. — Могу предположить, что расследованием займется Международная федерация тенниса, в юрисдикции которой этот случай. Поэтому правильнее сказать, что РУСАДА проводит не расследование, а проверку на основе информации в СМИ. До ее завершения от комментариев воздержусь. Для меня в принципе странно, как такое могло произойти. Разбираемся. — Неделю назад WADA объявило, что в отношении российских спортсменов открыто 17 новых дел на основе базы данных московской лаборатории. Всего таких дел 810. Как к этому относиться? — Наравне с международными федерациями мы периодически получаем подобную информацию от WADA. Обрабатываем результаты, направляем их в Дисциплинарный антидопинговый комитет. Эта независимая структура, не входящая в РУСАДА. Она и решает, заслуживает ли спортсмен наказания. Затем все происходит установленным порядком: решение либо обжалуется, либо исполняется. Каждый случай индивидуален, но вердикт, повторяю, выносит ДАК. Компетенция РУСАДА — принять меры для недопущения нарушений впредь. — Что вам более всего нравится в работе нынешнего РУСАДА? — Видеть, как меняется отношение к тому, чем мы занимаемся. Поле деятельности большое, нам есть куда стремиться, но за те 12 лет, что я работаю в данной сфере, произошло много позитивного. В мае в рамках одной из конференций нам предложили сделать блок по антидопингу, и люди, представьте, стояли в проходах, всем желающим не хватило мест в зале. Мы не уложились в отведенное время, потому что делегаты, приехавшие из 18 регионов, хотели высказаться, поспорить, обсудить. Потом пришло множество откликов и предложений. Приятно, не скрою. Радует и антидопинговая работа российских спортивных федераций. Чувствуется, что их руководство реально заинтересовано в очищении спорта. Нарушители были, есть и будут, но важен анализ причин. Тогда станет намного понятнее, как этого избежать.