Интервью с российским фигуристом Леонидом Свириденко о срыве перехода в сборную Чехии, новых планах, работе с Бенуа Ришо

Леонид Свириденко хотел сменить спортивное гражданство, чтобы иметь возможность выступать на престижных турнирах. Но всё пошло не по плану.

Российские фигуристы уже не первый год уходят выступать за другие страны. В нашей сборной уровень конкуренции очень высокий, попасть на международные старты, даже не беря во внимание отстранение, крайне сложно. Так что для многих фигуристов смена гражданства — настоящее спасение. Но осуществить переход в другую сборную — дело не из простых. В последнее время было как минимум два случая, когда планы наших фигуристов срывались. У Егора Мурашова возникли проблемы с переходом в сборную Швейцарии, а у Леонида Свириденко — в сборную Чехии. Насчёт второго случая выяснилось всё совершенно внезапно. В начале нашего интервью Леонид заявил, что он будет выступать за Россию.

Хорошо это или плохо для карьеры Свириденко — покажет лишь время. Но бороться за высокие позиции в нашей сборной он точно может. 21-летний фигурист владеет всеми квадами (за исключением четверного акселя), а потому способен показывать сумасшедший контент.

В интервью «Чемпионату» Леонид рассказал, как ему удалось выучить столько прыжков ультра-си и почему вообще он рассматривал возможность перехода в сборную Чехии, будучи обладателем пяти квадов.

А также поделился своим мнением о перспективах развития мужского одиночного катания.

«Возникли сложности, и было принято решение остаться в России»

— В последний год о тебе было слышно не так много. Расскажи, что происходит в твоей жизни? — Действительно, в прошлом году я не выступал, потому что была вероятность того, что я перейду выступать за Чехию. Плюс у меня была травма голеностопа, которая меня беспокоила, и какое-то время я не мог тренироваться в полную силу. В прошлом году я поддерживал форму, работал над собой. Было принято решение продолжить выступать за Россию, и сейчас я готовлюсь к сезону с моим тренером Сергеем Розановым.

— То есть история со сменой гражданства ни к чему не привела? — Нет.

— Почему? — Я бы не хотел подробно комментировать эту тему. Просто, скажем так, возникли некоторые сложности и было принято решение остаться здесь.

— Не было проблем с тем, чтобы остаться выступать за Россию? Насколько я понимаю, когда фигурист находится в процессе смены гражданства, он уже не считается своим. — В моём случае процесс был только в начальной стадии, поэтому точно насчёт формальностей сказать не могу. Вроде как дверь была открыта, но через порог я, так сказать, не переступил и остался дома.

— Насколько обидно, что ты не соревновался полтора года, а в итоге всё сорвалось? — Скажем так, в любом случае в прошлом сезоне у меня с ноября болела нога, и я очень долгое время ничего не мог с этим сделать. Более-менее проблема решилась только к июню, мне подобрали правильное лечение. Я думаю, скорее всего, в прошлом году я бы и так не выступал. Не смог бы выполнять необходимый для себя набор.

— Травма была серьёзная? — Нет, ничего серьёзного не было. У меня в какой-то момент начал болеть голеностоп, было больно выполнять некоторые прыжки. С этим можно было жить, и многие спортсмены катаются с этими несерьёзными травмами, но мы всё равно долго не могли понять, что с этим делать. В итоге мне проделали курс уколов, и стало полегче.

— Сейчас уже всё хорошо? — В целом да, более-менее.

«В какой-то момент ты понимаешь, что хочется повыступать на международных стартах. Если ты катаешься в России, это тебе не гарантировано»

— У тебя есть всё, чтобы соревноваться внутри России, добиваться призовых мест. Почему решил перейти? — У нас очень сильная федерация, очень много сильных спортсменов. В какой-то момент своей карьеры ты понимаешь, что хочется повыступать на международных стартах и так далее. Если ты катаешься в России, это тебе не гарантировано, потому что, кроме тебя, есть много других спортсменов. Естественно, ты можешь пробиться, но всё время есть шанс, что не получится, но как-то хотелось бы, чтобы твоя карьера развивалась дальше, и ты задумываешься о переходе.

— То есть тебе важна стабильность, чтобы всегда была возможность ездить на главные старты? — Не то что стабильность… Это просто что-то другое. Переход в другую федерацию означает выступления на международных соревнованиях: на чемпионатах Европы, чемпионатах мира. Естественно, есть и сильные национальные чемпионаты, например, в Чехии спортсмены хорошего уровня. Но всё равно конкуренция меньше, и ты можешь позволить себе постоянно выступать на международном уровне, а в России это сложнее, вот и всё.

— Тебе комфортнее, когда нет огромной конкуренции? Или всё-таки надо, чтобы кто-то подстёгивал? — Безусловно, надо, чтобы кто-то подстёгивал. В целом я никогда не видел такой конкуренции у нас, чтобы она не подстёгивала, потому что все работают и улучшаются. Безусловно, конкуренция нужна на стартах и тренировках, чтобы ты к чему-то стремился, чтобы были соревнования друг между другом. Но на самих выступлениях я никогда об этом не думал.

— Не чувствуешь ли ты сейчас нехватки соревновательной практики? Как на тебе сказался перерыв от соревнований? — Не могу сказать, что это отрицательно сказалось на форме. Не было стартов, были проблемы с ногой, но мы работали, улучшались. Да, мы не накатывали программы, сейчас же работа идёт на это. Но сказать, что я что-то потерял в период отсутствия стартов, наверное, нельзя. Опыта соревновательного нет — да. Но больше работы пошло на катание, прыжки и так далее.

— Нынешний сезон будет полностью внутрироссийский. Какие у тебя настроения насчёт этого? Нет ли потери мотивации? — Я не особо что-то потерял, скажу так (смеётся). Наша федерация организовывает серьёзные соревнования внутри страны сейчас, те же этапы Гран-при России и многие всероссийские соревнования — они уже не воспринимаются как какие-то маленькие старты. Зрители, телевидение — всё развивается. Поэтому я не думаю, что это будет сильно кого-то демотивировать. Безусловно, будет какая-то разница, и это не то же самое, что выступать на чемпионатах Европы, чемпионатах мира. Но всё же думаю, что никаких проблем в этом плане не будет. Все надеются, что рано или поздно, может быть, через сезон, все вернутся в итоге на международную арену.

— У тебя есть понимание, на каких стартах ты будешь участвовать хотя бы в первое время? — Первый старт, на котором я выступлю, — мемориал Панина-Коломенкина в Петербурге, он пройдёт в начале октября (5–8 октября. — Прим. «Чемпионата»). Потом я буду готовиться к этапам Гран-при России. Если всё сложится, то я там должен быть.

— В этом сезоне пройдёт отдельный прыжковый турнир. Тебе интересен такой формат? — Да, безусловно, это хороший опыт. Пробовать новое всегда интересно.

«Бенуа Ришо оказал на меня значительное влияние, и в моих постановках, я думаю, отражается это»

— Хочу немного поговорить о твоей деятельности как постановщика. Тебе удалось кому-нибудь поставить программы на этот сезон? — Да, удалось. Естественно, первым, кто получил от меня программы, была моя сестра Полина (Полина Свириденко — российская фигуристка. — Прим. «Чемпионата»). Сергей Александрович (Розанов) давал мне спортсменов из своей группы, кому я ставил программы. Конечно, обращались некоторые ребята разных возрастов из других городов, допустим, в Питер я ездил и из Москвы из разных групп. В этом направлении я тоже активно работаю, получаю от этого удовольствие.

— Как ты пришёл к тому, чтобы стать постановщиком? — Первый толчок в этом направлении мне дал Бенуа Ришо (Бенуа Ришо — знаменитый французский хореограф. — Прим. «Чемпионата»), ещё когда я с ним познакомился. Мне тогда было 14 лет, это был 2015 год. Мне очень понравилось, как он работает. Мне во многом, я думаю, передался его стиль. В принципе, я просто начал пробовать, и оттуда всё началось.

— А как так получилось, что ты в достаточно раннем возрасте начал сотрудничать с Ришо? — Тогда я был в группе у Алексея Николаевича Мишина, он взял меня на неделю на сборы в Швейцарию. Там мы и познакомились.

— Какие у тебя впечатления от работы с Ришо? — Это мастер своего дела. Бенуа очень многое делает для спортсменов, которые с ним работают, он не только постановщик, но и наставник. Он обладает своим индивидуальным стилем, который очень хорошо узнаётся. Он открывает фигурное катание с другой стороны в плане движений. В целом для понимания фигурного катания, для развития работа с ним была для меня очень полезна.

— Используешь ли ты в своей работе хореографа приёмы, которые почерпнул от сотрудничества с Бенуа? — Он оказал на меня большое влияние. Я думаю, я больше к этому пришёл, когда встретился с ним во второй раз, мне было тогда 16–17 лет. Мне посчастливилось с ним поработать зимой в Швейцарии и потом на двух сборах летом.

Сама работа постановщика у него, конечно, стандартная — сам процесс. Но его подача, его работа со спортсменами над пониманием движения, над пониманием образа, скольжением, конечно, выделяется. В плане движений я очень многое от него почерпнул — он очень сильно развивает стиль в катании. Мне его стиль показался довольно-таки близким. Не могу сказать, что я много использую его в своей работе, потому что я сотрудничал и с другими постановщиками и много почерпнул от них. Но Бенуа в этом плане оказал на меня значительное влияние, и в моих постановках, я думаю, отражается это.

— А есть ещё кто-то, на кого ты равняешься в плане постановок? — Безусловно. Я думаю, в постановках очень многое зависит от того, с кем ты работаешь в данный момент. Если до этого я в основном ставил программы у Бенуа и старался работать в его стиле, сейчас мне ставил программы Сергей Александрович, и, таким образом, произошло небольшое смешивание. Сергей Александрович — очень хороший постановщик, он отличается от Бенуа, у него другие идеи и немножко другой стиль. Но в плане постановок он тоже мой наставник.

«Четверной аксель пока не входит в сферу моих интересов»

— А можешь поподробнее рассказать о своих новых программах? — В короткой программе мы взяли известную французскую композицию Ne me quitte pas Жака Бреля. Я уже катал её на показательных, которые у нас были на сборах в Астрахани. В произвольной программе мы взяли классическую музыку, Рахманинова — для меня это что-то новое, потому что чисто классику я не катал.

— Насколько тебе близки новые образы? — Я считаю, что в этом сезоне мы очень хорошо попали. Обычно довольно сложно угадать с музыкой так, чтобы сразу было понятно, что ты чувствуешь, что ты будешь катать, не надоест ли она тебе — такое очень часто случается. Благо со мной это бывало нечасто. Но в целом я понимаю, что проблем с этим не должно возникнуть, потому что, когда я катаю эти программы, я получаю удовольствие. Естественно, займёт какое-то время, чтобы это всё вкатать, чтобы это приняло хороший презентабельный вид, и мы над этим работаем.

— А есть ли планы по контенту, который ты будешь показывать в этом сезоне? — Сейчас я владею всеми прыжками, которыми владел ранее. В прошлом сезоне я не так много работал над ультра-си в связи с травмой. Но сейчас я восстановил свой набор и буду включать в программы то, что смогу сделать на данный момент, и то, что смогу выкатать. Думаю, что в короткой это будет один или два квада, а в произвольной – два или три. Но надо посмотреть, как я сейчас буду входить в сезон, и исходя из этого ориентироваться. Но в целом я оставлю эту задачу Сергею Александровичу.

— Ты один из немногих российских фигуристов, который владеет всеми прыжками ультра-си. Как тебе удалось их все освоить? — Среди наших ребят довольно много тех, кто прыгает все четверные. В целом нет никакого секрета в том, чтоб их выучить, — это, наверное, комбинация удачного времени, более-менее поставленной техники, хоть в каком-то виде, и работа. Я долгое время в принципе ультра-си не мог освоить, потом начал потихоньку пробовать, и они один за одним приходили.

— А ты не задумывался над освоением четверного акселя? Сейчас многие одиночники охотятся за ним. — Я могу сказать, что надо смотреть на свои возможности реально. Четверной аксель — явно пока не то, что входит в сферу моих интересов.

«Пятерные — всего лишь вопрос времени»

— Хочу немного поговорить о развитии мужского одиночного катания. В прошлом сезоне Нэйтан Чен показал две сложнейшие программы: он исполнил четверные лутц и флип в короткой и пять квадов в произвольной. Как ты думаешь, это пик или ещё есть куда усложняться? — Безусловно, то, что показывал Чен — это очень высокий уровень. Но я думаю, что это не пик. Даже если брать теоретически, тот же Илья Малинин прыгнул четверной аксель, значит, он может исполнить набор сложнее Чена.

— Как ты думаешь, в будущем появятся на соревнованиях пятерные? — Думаю, через какое-то время и пятерные появятся. Не массово, но найдутся люди, которые будут их исполнять. Малинин четверной аксель уже исполнил, пятерной, думаю, рано или поздно тоже кто-нибудь прыгнет. Всего лишь вопрос времени.

— Сейчас в мужском одиночном катании грядёт смена поколений. Нэйтан Чен не будет соревноваться в ближайшее время, Юдзуру Ханю завершил карьеру — большие личности уходят. Это плохо? Кто теперь будет в лидерах? — Я думаю, что мало что изменится. Нэйтан Чен и Юдзуру Ханю довольно долгое время выступали, привносили своё видение в наш спорт. С их уходом просто придут новые люди, плюс осталось много спортсменов, которые соревновались с ними. Но я не могу сказать, кто сейчас будет в лидерах — очень много кандидатов на это место. Нужно как минимум дождаться начала сезона и посмотреть на всех, чтобы что-то сказать.

— Как ты думаешь, конкуренция станет более ожесточённой с уходом Чена и Ханю? — Думаю, да, конечно, будет борьба за лидерство. Люди учат новые элементы, начинают лучше кататься, становятся интереснее программы, меняются правила, меняются вращения. В любом случае всем придётся меняться под это, подстраиваться, и победит тот, у кого лучше получится.

— А есть ли у тебя ролевая модель в фигурном катании? — Не могу сказать, чтобы это был кто-то один. Ты смотришь на всех и стараешься выискивать лучшее у каждого из них. Наверное, лично для меня наиболее любимым фигуристом является Патрик Чан. Я очень любил его ещё в подростковом возрасте, когда он выступал на Олимпиаде в 2018 году и раньше. Я большой фанат его катания, его владения коньком, его программ в целом. Наверное, это единственное имя, которое я могу назвать на 100 процентов.

— Патрик Чан славился своим скольжением. Есть ли такое, что ты по его примеру тоже ставишь скольжение в приоритет? — От скольжения я получаю удовольствие в любом состоянии, уставший – не уставший. Мне всегда оно нравилось, и, наверное, когда я смотрел на Патрика Чана, я понимал, что над ним надо много работать.

— Ты учишься на журналиста, расскажи, как продвигается твоё обучение? Собираешься ли работать по профессии? — Мне сложно сейчас загадывать. Зависит от того, насколько долго я ещё буду кататься и что захочу делать дальше. Думаю, конечно, я бы хотел это как-то использовать в своей жизни. Сейчас у меня последний курс, в этом году я доучиваюсь и там посмотрю.

— Каким журналистом ты хочешь быть? — Я думаю, что это будет спортивная журналистика, что-то связанное с комментированием, телепередачами. Не просто так я в спорте всё это время, полностью уйти отсюда, я думаю, не получится. Я не знаю, как всё будет, но, конечно, я бы хотел двигаться в этом направлении.

— Какие принципы для тебя главные в журналистике? — Я думаю, честность и непредвзятость. Нужно быть более строгим и бережным по отношению к информации.