Интервью с фигуристкой Анной Погорилой: шоу на роликах, программа Валиевой, переход Трусовой, тренерство
Призёр чемпионатов мира и Европы — о шоу на роликах, тренерстве, завершении карьеры, резонансной программе Валиевой и переходах.
Знаменитая российская фигуристка Анна Погорилая не соревнуется уже больше четырёх лет, но это не мешает ей держать себя в форме и бросать всё новые вызовы. Спортсменка продолжает тренировать тройные прыжки и даже каскады из них — и всё это после рождения дочери! Погорилая убеждена, что даже в шоу зрителям интересно смотреть на сложные элементы, так что всегда надо держать себя в тонусе. Возможно, именно поэтому Анну не боятся приглашать даже в самые необычные шоу. Например, недавно фигуристка стала героиней сказки на роликах.
В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Погорилая рассказала об этом необычном опыте, сравнила катание на коньках и на роликах и поведала о том, как строится её тренерская работа. Также мы обсудили с Анной самые животрепещущие темы из мира фигурного катания. Кто больше всего понравился спортсменке на открытых прокатах, какое у неё отношение к резонансной программе Валиевой, как она отреагировала на переход Трусовой и за кем следит на международной арене — в нашем интервью.
«На коньках кататься гораздо безопаснее, чем на роликах. На лёд мягче падать»
— Анна, как у вас дела? Что у вас сейчас происходит в жизни? — Сейчас дела более-менее хорошо. Помимо того, что я помогаю тренировать своему мужу, недавно закончились шоу «Руслан и Людмила» от Петра Чернышёва и Татьяны Навки. Я первый раз выступала на роликах, это был невероятный опыт. Очень страшно начинать что-то новое, но когда это получается — ощущения нереальные. — Как вы оказались в шоу на роликах? — Мне позвонили, пригласили на шоу, правда, я сначала не знала, что оно будет на роликах. Однако когда выяснила это, решила подумать. Мне предложили попробовать покататься на роликах, чтоб я поняла, смогу я вообще или не смогу. Поначалу получалось не очень, но впоследствии я смогла вкататься. Ботинки, в которых я катаюсь на льду, и ботинки для роликов одной фирмы. Там всё одинаково, меняется только само лезвие. Пришлось именно к лезвию привыкать, в работе с ним много-много нюансов. Потом получилось так, что я, покатавшись месяц на роликах, отвыкла от коньков. В первый день, когда вышла на лёд, было очень неудобно на коньках кататься, хотя я всю жизнь этим занимаюсь. Но тело быстро переключается. На самом деле, спортсмены, которые на роликах выступают профессионально, раз в неделю катаются и на коньках. Это всё взаимосвязано и очень похоже.
— Насколько по ощущениям катание на роликах отличается от катания на коньках? — На коньках, мне кажется, кататься гораздо безопаснее. Когда ты падаешь на лёд, ты проскальзываешь, трения тела с поверхностью меньше. После падения у тебя нет ссадин, царапин. На роликах же всё наоборот. Один раз во время шоу у меня раскрутился зубец, и я упала. Вся рука была в ссадинах после этого. В этом плане на лёд мягче падать, чем на пол (смеётся). Вообще, этим летом у меня было всё новое: и ролики, и поддержки. Всё, что для меня непривычно. — Каково было попробовать себя в паре? — Это было интересно. Но так как я одиночница, было непривычно доверять какому-то другому человеку. Мне кажется, я до конца и не смогла довериться, потому что в принципе по своей натуре одиночница, я сама за себя хочу отвечать. А тут поддержки были высокие, серьёзные, и ты очень надеешься на партнёра, что он так же крепко стоит на роликах, как и ты. Но, слава богу, всё было чисто. Спасибо партнёру, что удержал (смеётся).
— Пробовали делать прыжки на роликах? — Попробовала немножко — это совсем не как на льду. Я пробовала одинарный аксель. Двойные так и не получилось попробовать, потому что когда упала и содрала колено, поняла, что боюсь падать. Чтобы пробовать, надо было в любом случае надевать экипировку и защищать своё тело.
«Депрессии после ухода из спорта у меня не было, потому что всё быстро перешло в замужество»
— Вы часто выкладываете в соцсети, как тренируете тройные прыжки и даже каскады. Для чего они вам? — Частично для себя, частично, чтобы держать себя в форме, потому что в любой момент могут позвонить, пригласить в шоу. Обычно зимой много новогодних сказок, нужно держать себя в тонусе. — То есть для вас принципиально показывать в шоу именно тройные? — А двойные никому неинтересны. Особенно учитывая, что сейчас девочки начинают четверные делать в шоу. Зачем зрителю приходить и смотреть на двойные? Их же все прыгают. — Мне кажется, на шоу приходят смотреть больше на катание, на сказку. — На всё. Там должно быть всё. И какой-то сложный элемент, и красивое катание. Зрители же не приходят только на декорации смотреть. Всё равно они приходят полюбоваться на то, что фигурист умеет в принципе.
— Да, зрители сейчас избалованные. — Ну, это нормально. Они платят деньги. Они не приходят смотреть на человека, который с улицы пришёл и научился кататься — это неинтересно. И за именем на шоу тоже приходят иногда. — В этом сезоне состоится турнир по шоу-программам. У вас нет желания в нём поучаствовать? — Я пока не понимаю, в каком он будет формате. Это будет в конце сезона, поэтому есть ещё время подумать.
— А за все эти годы у вас не возникало желания вернуться на лёд? — Нужно трезво оценивать ситуацию. Сейчас женское фигурное катание ушло далеко вперёд, я не смогу быть конкурентоспособной с маленькими девочками. Не знаю, что будет с новыми правилами, ведь теперь с 17 лет девочки будут выходить во взрослые. Может быть, четверные прыжки будет уже не так легко прыгать, когда подростковый возраст прошёл, тело оформилось. Может быть, чуть-чуть четверные уйдут и появится больше именно женского катания. — Но вы, насколько я понимаю, до сих пор официально не завершили карьеру. — Мне кажется, у меня руки не дошли до этого. Может быть, в глубине души есть надежда, что я вернусь, но с каждым годом она всё меньше и меньше. Потом — у меня маленький ребёнок, я не могу бросить его и начать тренироваться. Зачем я тогда его рожала? Никогда не понимала, когда рожают и потом ребёнком не занимаются. Это моё чадо, я больше хочу с ним быть, нежели ездить на соревнования. Восстановление займёт колоссальное количество времени — это сумасшедший труд. Тот результат, который мы видим у девочек, — это работа 24/7. А ещё я ведь закончила из-за травмы спины. Если начнутся нагрузки, не вылезет ли эта травма наружу?
— Насколько сложно вам дался уход из спорта? Не было депрессии? — Конечно, всем тяжело признавать, что то время так мимолётно закончилось. Депрессии не было, потому что у меня всё быстро перешло в замужество. Как-то всё мягко у меня сложилось: закончилась спортивная карьера, началась семейная жизнь.
«Тренер — не очень благодарная профессия. По сути, ты вкладываешь всё в спортсмена, а он этого не понимает и не ценит»
— А вы планируете свою дочь отдать в фигурное катание? — Мы планируем её поставить на коньки, но также планируем, что она и музыкой будет заниматься. В любом случае, так как мы оба фигуристы, тяжело обойти спорт. — Будете сами тренировать? — Да, думаю, что сами. На начальных этапах так точно. По опыту моего тренера Анны Владимировны Царёвой, которая тренирует свою дочь, это возможно. У японцев такая практика распространена, например, у Юмы Кагиямы тренер — отец. Хочу сказать, что мы отдадим Еву в фигурное катание, но не факт, что в большой спорт — это она уже решит сама. Если ей понравится, если у неё это будет получаться, это да. А если она решит, что хочет чем-то другим заниматься — без проблем. Будут следующие дети — мы их попробуем отдать (смеётся).
— Как у вас продвигается тренерская работа? — Так как мы ведём группу относительно недавно — четыре года, дети все не пришлые, мы их взяли маленькими. Есть дети талантливые. Но, надо сказать, талант не всегда играет главную роль, важнее работоспособность и желание. Плюс ко всему спорт — это большая рулетка. Родители иногда отдают детей в спорт и говорят: «Хочу, чтоб она была олимпийской чемпионкой». Так никогда не будет работать. Во-первых, этого должен хотеть ребёнок, а во-вторых, тут должно всё сложиться воедино. — Вы бы хотели воспитывать фигуристов с нуля? — Да, конечно. Меня тренер так вырастила, я с шести лет у неё была, всё прошла вместе с ней. Когда приходят уже готовые — не так интересно. Когда ты учишь ребёнка, ты учишься и сам. Всё приходит с опытом. Если ты сразу берёшь хорошего, готового спортсмена, скорее всего, ты его сразу развалишь, потому что без опыта ты не знаешь, как его тренировать.
— А какой вы тренер? Наверняка вы по своему опыту сформировали собственную стратегию поведения с учениками. — На самом деле, я не хотела быть тренером. Я даже своему тренеру говорила, что это не очень благодарная профессия. По сути, ты вкладываешь всё в спортсмена, а он этого не понимает и не ценит. Я тоже этого не понимала. Всё равно ты обижаешься на тренера, что он ругается, что он заставляет. А у ребёнка должно сложиться понимание, что это всё для того, чтобы был результат. Часто дети этого не понимают, как и я не понимала. Я у мамы спрашивала: «Почему она на меня так ругается? На остальных она не так сильно ругается». Это всё ради результата. Если тренер на тебя ругается, значит, ты ему небезразличен. Я поэтому и не хотела быть тренером, потому что, чтобы был результат, ты всё равно должен быть жёстким. Пройдя все эти этапы, я не хотела причинять того же детям. Но, с другой стороны, понимаю, что я хотя бы бывший спортсмен, который прошёл это и всё знает. Я жёсткий тренер, очень требовательный. Если прихожу, значит, нужно работать на максимум. Если это не на максимум, значит, это не работа. — Вам ближе роль тренера или хореографа? — Программы я тоже ставлю, мне это очень нравится. Но если меня муж просит прыжки или какие-то другие элементы потренировать, то я и их тренирую. Если нужно поставить программу, я подбираю музыку, сама могу её скомпоновать. Я и по костюмам помогаю, потому что у меня есть своё видение, я понимаю, что больше нравится судьям. В целом я выполняю и роль тренера, и роль хореографа. Может быть, мои программы и не как у олимпийских чемпионов, но и уровень тоже пока маленький.
«Валиева показала эту программу, тыкнув всем в лицо: «Вот что вы со мной сделали»
— Следите ли вы за фигурным катанием в этом сезоне? — Да, я и прокаты смотрела. Я хотела прийти на них, но не получилось. Смотрела онлайн. — Какие у вас впечатления от контрольных прокатов? Кто больше всего запомнился? — Безусловно, мне запомнилась Камила Валиева. Мне понравились парники: и Тарасова/Морозов, и молодые пары — очень перспективные. В танцах, к сожалению, не было двух наших главных пар, но всё равно было интересно посмотреть на молодёжь. Конечно, видно сразу, что в женском одиночном катании было меньше четверных. Не знаю, к худшему это или к лучшему, зато мне было интереснее смотреть на их программы.
— А нет ощущения, что в женском катании назревает кризис? По сути, Трусова в прошлом году показала максимум — пять квадов. — Пять четверных — это космос, по-другому не скажешь. Но не обязательно, чтобы выигрывать, нужно прыгать пять четверных, что и доказала Анна Щербакова. Достаточно нескольких или просто чистого катания. Ведь специально поменяли правила, сделали GOE плюс/минус пять, чтобы спортсмены с более простым набором могли за счёт надбавок за качество обгонять людей, которые пытаются делать прыжки ультра-си, но, возможно, делают их на минус. Мне гораздо интереснее смотреть не на пять четверых, потому что это получается программа только из одних четверных. А ты же приходишь на программу ещё посмотреть на самого спортсмена. — Какие женские программы вам понравились на контрольных прокатах? — На удивление, мне очень понравилась Лиза Туктамышева — её короткая программа. Конечно, произвольная программа Камилы Валиевой, потому что она трогает за душу, сразу нахлынули воспоминания с Олимпиады. Наверное, это то, что вспоминается сразу.
— Было много споров насчёт произвольной программы Камилы. Кто-то восторгается, кто-то считает, что не надо было снова окунать девочку во всё это. Какое отношение к этой постановке у вас? — Я думаю, что, если бы Камила не захотела поднимать эту тему, она бы её и не катала. Я считаю, что Камила в этом плане очень сильный человек. Немногие бы смогли пережить это и не закончить со спортом, а она ещё и показала эту программу, тыкнув всем в лицо: «Вот что вы со мной сделали». Она очень сильная спортсменка, сильный человек, хотя и очень юная девушка.
— В этом сезоне много юниорок вышло во взрослые. Кто вам больше всех запомнился? — Я пока хочу подождать сезон, посмотреть на них, потому что мне интересно, как они будут вырастать в женщин. В прошлом году мне очень понравилась Майя Хромых, мы с ней катались в одной группе. Мне очень понравились её программы, но, к сожалению, она не выступала на этих прокатах. Я бы очень хотела на неё посмотреть. А так, юниорки ещё очень похожи между друг другом, не хватает индивидуальности. Думаю, что с возрастом они её обретут. — Для многих в этом году мальчики были самыми запоминающимися на прокатах. Как вы считаете, они подтягиваются по уровню? — По уровню они, конечно, подтягиваются. Но если посмотреть на мировую арену, то пока что этого маловато, чтобы конкурировать с японцами, американцами. Тот же Даниэль Грассль исполняет четверные лутцы как тройные. Нам к этому надо стремиться, чтобы быть конкурентоспособными. — В плане программ вы заметили прогресс? — Мальчики и так неплохо катались, особенно Михаил Коляда. Тут уже скорее дело техники. Но Коляда под прекрасным руководством, я думаю, у него всё получится, очень надеюсь на это.
— Посмотрев контрольные прокаты, как думаете, способно ли наше фигурное катание выжить в условиях изоляции? — Я думаю, что да. У нас наступил переломный момент сейчас, его нужно просто пережить. Думаю, что всё нормализуется в ближайшие несколько лет. Сейчас появилось столько спонсоров, хорошие призовые. Отчаиваться нечего, будем ждать. Конечно, жалко девочек, которые должны были сейчас выступать во взрослых. И что будет через пару лет с ними — непонятно. Смогут они это всё пережить или нет. Но в любом случае у нас настолько фигурное катание сейчас популярно, что, я думаю, вопросов с мотивацией не будет. Главное пережить это. — Смотрит ли Ева с вами фигурное катание? Может быть, у неё тоже есть фавориты? — Да, она смотрит. Больше всего ей нравятся танцы на льду. В прошлом сезоне, когда мы смотрели соревнования, она даже танцевала вместе с Викой [Синициной] и Никитой [Кацалаповым] под их короткий танец.
«Переход Трусовой логичен, учитывая её отношения с Кондратюком»
— Следите ли вы за международным сезоном? — Немножко пока, потому что основные соревнования ещё не начались. Гран-при, конечно, будет интересно посмотреть, хотя бы результаты тех, кто остался.
— Есть люди, за которыми вам особенно интересно следить? — На мировом уровне мне интереснее за мальчиками следить. Грассль, Кагияма, Васильев — за многими интересно смотреть. У девочек тоже, но, конечно, на мировом уровне они очень сильно отстают от наших. — У мальчиков в этом сезоне тоже серьёзные потери — не будет Юдзуру Ханю и Нэйтана Чена. Как вы думаете, сильно ли потеряет мужское катание из-за этого? — Это точно так же, как с девочками: наших фигуристок нет на мировой арене, поэтому у остальных появился шанс что-то выиграть. В танцах тоже большая перестройка: много кто закончил, и, получается, продвинулась очередь. Для кого-то это польза, для кого-то нет. Но в любом случае конкуренции хватает. — Недавно Илья Малинин исполнил чистый четверной аксель. Было ли это неожиданно для вас? — Вот за кем я как раз ещё слежу, это за Ильёй Малининым. Это было очень ожидаемо, учитывая, что он его уже на тренировках выполнял. Но тоже вопрос — будет ли он чисто показывать четверной аксель и при этом выполнять всю остальную программу чисто? Если у него это получится, то он будет на голову выше остальных. Ты можешь по отдельности выполнять все прыжки идеально, а вместе не можешь их собрать, потому что это тяжелее, ведь там есть связующие шаги, нужно эмоции показывать, вращения, всё-всё-всё.
— У Малинина есть цель показать семь квадов в одной программе. Это реально вообще? — Он пока молодой, может, и реально. Посмотрим, как это у него получится. Саша Трусова тоже говорила про пять четверных. Один раз выполнила, да. Даже два, если считать прокаты. Можно говорить всё что угодно, а там посмотрим. — Трусова недавно перешла к новому тренеру. Стало ли для вас это неожиданностью? Как вы думаете, пойдёт ли это Саше на пользу? — Я думаю, это было логично, учитывая её отношения с Марком Кондратюком. Пойдёт ли это на пользу, не знаю, Саша уже не первый раз совершает непонятный переход, честно говоря. Не знаю, с чем она это связывает, я с ней не общалась и её интервью по этому поводу не видела, сложно говорить об этом. Но для меня это странно, потому что на мировой уровень её вывела всё-таки Этери Тутберидзе.
— В фигурном катании в принципе переходы вызывают большой ажиотаж. Как думаете, почему так? В других видах спорта обычно с этим поспокойнее. — У нас как-то больше приветствуется, что, с кем ты вырос, тот тренер и должен тебя вести. Это не как в футболе, что тебя покупает команда и ты переходишь. У нас больше всё на личностных отношениях завязано, поэтому и шумихи больше. Где-то переходы — это просто бизнес, а в фигурном катании спортсмен и тренер должны быть в очень доверительных отношениях. Если спортсмен решает поменять тренера, то у всех возникают большие вопросы. — А у вас когда-нибудь было желание сменить тренера? — Я попробовала в конце карьеры, когда Анна Владимировна Царёва переехала тренировать из Беляево в Марьину рощу. Я при всём желании не смогла бы ездить туда, потому что дорога больше часа очень выматывает. Какое-то время я попробовала потренироваться у Виктории Евгеньевны Буцаевой. «Москвич» тогда закрылся на ремонт, и они пришли к нам на каток. Я с ней попыталась начать работу, но как-то не хватило времени, чтобы друг к другу привыкнуть. Она хороший специалист, однако для каждого спортсмена должен быть свой тренер, свой подход. Тут всё очень упирается в личные отношения.
