Павел Дрозд: «В период турбулентности поступали предложения сменить спортивное гражданство, но не рассматривал их. Люблю свою страну»
– Как образовалась ваша пара с Лизой Шанаевой?
– До того, как начал кататься с Лизой, у меня был период турбулентности, который продлился несколько сезонов.
На юниорском уровне катался в паре с Аллой Лободой, у нас был успешный период карьеры. В течение долгого времени мы были лучшей парой страны. Далеко не каждая пара может выиграть столько титулов среди юниоров. По определенным причинам мы решили расстаться, и после этого начался мой период турбулентности, который продлился олимпийский цикл.
Катался с Ксюшей Конкиной, но из-за проблем со здоровьем она завершила карьеру. Потом встал в пару с Анжеликой Абашкиной, которая из-за определенных проблем тоже ушла из спорта.
В конце февраля узнал, что пары Шанаева/Нарижный больше не существует. Позвонил Лизе, решили попробовать. И так началась наша история.
– В период частной смены партнерш не было желания все бросить и уйти из фигурного катания?
– Вся моя жизнь была положена на фигурное катание, это то дело, которым горю. Ради фигурного катания и возможности добиться высокого результата мы с семьей бросили все и переехали из Петербурга в Москву.
Конечно, каждый разрыв с партнершей бьет по голове. Вроде, вы катаетесь, строите планы, а потом нужно начинать все сначала. Мы проходили весь путь с моими тренерами, за что им безумно благодарен.
Безусловно, были разные мысли, в том числе, и закончить карьеру. Думал: будь благодарен тому, что в твоей жизни уже было: успешная юниорская карьера порой дана не каждому. Но потом выходишь на лед и понимаешь, что еще можешь и хочешь сказать свое слово.
– В период сложностей с партнершами не хотел сменить спортивное гражданство?
– Мыслей не было. В период турбулентности предложения поступали, но не рассматривал их. Люблю свою страну, люблю северную столицу, в которой родился. Четко помню те моменты, когда стоишь на верхней ступени пьедестала, а флаг твоей страны поднимается над тобой. Эти воспоминания греют мне душу, – сказал Дрозд.
