Тренировки у Тутберидзе, Липницкая на воротах и временная смена спортивного гражданства. Интервью с первым партнером Дианы Дэвис

Федор Варламов рассказывает о своем непростом пути. Фигурист Федор Варламов — один из новых учеников в группе Александра Жулина, который пришел в команду после Олимпиады, в период традиционной смены поколений спортсменов. За шесть лет занятий танцами на льду у Федора накопился разносторонний опыт: он успел потренироваться под руководством Светланы Алексеевой и Елены Кустаровой, Дениса Самохина, Ирины Жук и Александра Свинина. Год фигурист выступал за Казахстан, но счастлив был вернуться под родной флаг. А начинал Федор в одиночном виде, и занимался в том числе в группе Этери Тутберидзе. В интервью «Матч ТВ» фигурист рассказал о своем насыщенном спортивном пути и причинах различных жизненных перемен. «Когда в группу пришла совсем маленькая Аня Щербакова, Этери Георгиевна попросила меня взять ее в свою команду по прыжкам и всячески подбадривать» — Что вдохновило вас заняться фигурным катанием? — Любовь ко льду зародилась очень рано благодаря тому, что мой дедушка по отцу — известный конькобежец (Виктор Варламов — чемпион Европы, бронзовый призёр чемпионатов мира. — «Матч ТВ»). Когда я был маленький, родители думали, в какой бы вид спорта меня отдать. В пять лет я получил на Новый год подарок — конечки, и вскоре меня отвели на лед. Вообще родители больше склонялись к хоккею, но я не согласился, потому что боялся ответственности за команду. Плюс, фигурное катание уже успело понравиться, и я настоял на том, что буду фигуристом. Еще меня очень вдохновило шоу «Ледниковый период». В мои пять лет это было самое-самое яркое время проекта — когда наши молодые чемпионы после олимпийского успеха в Турине стали звездами, выступали в новом формате. Очень красивое было шоу, всегда креативные постановки, и Авербух еще без щетины (смеется). Все следили за тем поколением. Помню, как я внимательно слушал каждый комментарий Татьяны Анатольевны Тарасовой и мечтал с ней познакомиться. — Вы выступали в одиночном виде, в России там было относительное затишье после ухода Евгения Плющенко. Что запомнилось? — После того, как ушли первые номера сборной, было тяжело. Постоянно все менялось, проблемы с тренерским штабом давали о себе знать. Ведь на прыжковую часть очень влияют тренеры. У старших ребят (Сергея Воронова и Константина Меньшова) все шло нестабильно: они то попадали на главные турниры, то нет. Зато я застал времена, когда катались Адьян Питкеев, Алексей Красножон и другие одиночники, подававшие большие надежды. Я все равно с удовольствием рос и развивался в мужском одиночном. Помню, часто заходил в тренерскую ЦСКА, когда появились первые планшетики. Мы всей группой смотрели выступления Патрика Чана и Хавьера Фернандеса, вдохновлялись. Там такие шикарные четверные в каскадах! Но мы больше даже не за прыжками следили, а за связками, постановками, музыкальными интерпретациями. Евгением Плющенко я всегда восхищался — именно тем, что он долго выступал, возвращался даже после победы на Олимпиаде. Когда Евгений не выиграл золото в Ванкувере, я очень переживал, как за себя. Постоянно пересматривал все его выступления. — Как и когда вы пришли в группу Этери Тутберидзе? — Это случилось весной 2014 года — в межсезонье, после ее фурора в Сочи с Юлей Липницкой. Этери Георгиевна знала меня по выступлениям, мы часто пересекались на турнирах. Как-то приехали с мамой в «Хрустальный», мама подошла и попросила дать мне возможность покататься с группой. Я уж не знаю точно, в каком контексте был разговор, но вскоре Этери Георгиевна сказала мне выходить на лед. Я поучаствовал сразу в трех ее тренировках подряд. Тогда показалось, что никто не обращает на меня внимания. Тренеры просто сказали: «Делай, что умеешь!» Они вроде смотрели на мое катание, но ничего не говорили. Я удивлялся, но, кажется, это был психологический прием, потому что уже через две недели началась интенсивная работа над прыжками. Я просто органично влился в коллектив, даже ключевой фразы «Ты прошел просмотр» не было. Примерно в то время к группе присоединился Даниил Глейхенгауз. Мы были знакомы еще со времен работы в «Москвиче», где Даниил Маркович ставил мне программы. В итоге, здорово было стать частью команды, в которой я всех знал. — В чем, на ваш взгляд, особенность этой группы тренеров? — Всегда высокий профессионализм, дисциплина и взаимопомощь. Никогда не было какого-либо расслоения: все работали дружно и лед делили поровну. Я — тогда еще маленький и новенький — катался на льду с Юлей Липницкой, Сережей Вороновым. — Вспомните веселые неформальные моменты за пределами катка. — Мы часто играли в футбол и настольный теннис. Причем, девочки и мальчики на равных. Помню, Юля стояла на воротах. На льду играли в прыжковые лесенки и каскады из нескольких прыжков. Соревновались, кто лучше и больше сделает. Когда в группу пришла совсем маленькая Аня Щербакова, Этери Георгиевна попросила меня взять ее в свою команду по прыжкам и всячески подбадривать, чтобы девочка быстрее освоилась в новом коллективе. Счастливое время! Мы радовались победам каждого, всегда тепло поздравляли. И по сей день мы общаемся, поздравляем друг друга с праздниками. «Первое время у нас с Дианой были трудности в связках между элементами, потому что физически еще не чувствовали друг друга» — Почему вы решили перейти в танцы на льду? — Исключительно по желанию и с учетом природных качеств. Многие специалисты отмечали, что у меня есть танцевальные способности: мягкие ноги и колени, ярко выраженные ребра, которые помогали чисто исполнять шаги, повороты. Мне всегда было интересно познавать парные элементы, стили танцев у танцоров. В итоге, в какой-то момент я сам почувствовал, что душа просится в танцы. Этери Георгиевна тоже грамотно настроила на переход. Вообще это стереотип, что в парные виды уходят фигуристы, у которых что-то не получилось в одиночном. Самое частое мнение: «прыжок пропал». Конечно, есть физические моменты. Например, если у одиночника прекрасная толчковая способность, он явно должен развивать прыжки. Но в целом, многие меняют вид фигурного катания по зову сердца. В то же время, приход в танцы на льду означает сложный поиск партнера. Теперь ты уже отвечаешь не только за себя. Нет идеальной готовой партнерши, которая подойдет и физически, и психологически. Всегда нужно время, чтобы попробовать скататься, почувствовать друг друга. Поэтому первые месяцы было трудно — время экспериментов, проб и ошибок. — Расскажите о ваших первых тренерах и партнерше в танцах. — Я пришел в группу Ирины Жук и Александра Свинина. Уж не знаю, как они оценивали способности вчерашнего одиночника, но после первой тренировки сказали: «Очень хороший мальчик». Меня сразу поставили в пару с Александрой Любимовой, и вместе мы катались два сезона: прошли рука об руку все детские разряды. — Затем была Диана Дэвис. Какой она запомнилась в тот период, когда начинала свой путь в танцах? — Когда я пришел к ней в группу Дениса Самохина, Диана уже знала твизлы, поддержки с кем-то попробовала. Нам было комфортно, потому что мы давно знакомы — со времен тренировок в группе Этери Георгиевны. Еще детьми катались вместе за руки. Даниил Глейхенгауз поставил нам программу на сборах в Новогорске, Этери Георгиевна активно участвовала в процессе. А потом уже началась подготовка к сезону. Первое время у нас с Дианой были трудности в связках между элементами, потому что физически еще не чувствовали друг друга. Но это все рабочие моменты. Мы оба были мотивированы, и прогресс пошел быстро. — Этери Тутберидзе участвовала в ваших тренировках? — Она ездила на многие соревнования, на первенстве России выводила нас на прокаты вместе с Денисом Эдуардовичем [Самохиным]. Этери Георгиевна давала советы по музыке и костюмам. И конечно же, мотивировала нас как наставник, как мама, болеющая за дочку. То есть, я запомнил своего тренера и на примере мудрого родителя. — Вы с Дианой провели насыщенный сезон. Почему потом расстались? — Об этом история умалчивает. «Казахстан был всего лишь шансом избежать паузы в карьере» — Почему в 2019 году вы решили выступать за Казахстан? — Так сложилось, что я не успел вовремя начать новый сезон. Оперировался из-за травмы, потом восстанавливался. Время шло, а в августе уже контрольные прокаты у юниоров, турниры… Надо было выступать и набираться опыта, а я рисковал остаться вообще без соревнований. В итоге в Федерацию фигурного катания России поступило предложение от казахстанских коллег — чтобы я представлял их страну на международных турнирах. Речь изначально шла о временном сотрудничестве: казахам был выгоден способный танцор, а мне — шанс покататься на мировом уровне и держаться в форме. Вообще это частая история в фигурном катании — когда спортсмен, оставшись без партнера, временно уходит под другой флаг, чтобы не терять время. — Как состоялся ваш переход в плане формальностей и географии? — Карантин был минимальный, да и все равно я занимался здоровьем в тот период. Поскольку договаривались на уровне руководителей федераций, я особо не знаю подробностей. Александр Георгиевич Горшков подписывал нужные документы. Я остался в Москве у своих тренеров — Светланы Алексеевой и Елены Кустаровой. Из Казахстана приехала партнерша — Анна Шнайдер, и мы начали скатываться. В итоге выступили на Гран-при и нескольких челленджерах. По финансовому обеспечению находили точки соприкосновения. В общем, все сложилось гармонично, с взаимным пониманием. И так же легко я вернулся обратно под российский флаг. Я изначально знал, что снова буду выступать за свою родину. Повторюсь: Казахстан был всего лишь шансом избежать паузы в карьере, и сотрудничество получилось выгодным для всех сторон. — Интересно, как проходит чемпионат Казахстана на контрасте с чемпионатом России? — Там очень любят фигурное катание, поддерживают всех выступающих. Особенно одиночников — все-таки Денис Тен и Элизабет Турсынбаева много сделали для этого! Жалко, участников мало, особенно в танцах. Мы с Анной вообще выступали одни, потому что второй казахский дуэт в том году тренировался в Америке и не успевал прилететь. Зато казахская федерация приглашает на свои национальные турниры фигуристов из других стран. Они, конечно, не становятся членами сборной, даже если выиграют медали, но это дает массовость. В последние годы там еще мощнее все стало. Универсиада-2017 повысила интерес казахстанцев к фигурному катанию, плюс наши звезды иногда выступают там в шоу. А с тех пор, как Сергей Воронов тренирует местных фигуристов, я вижу у них четверные прыжки, сложные каскады. — Сейчас у вас новая команда: тренерский коллектив Александра Жулина и партнерша Варвара Курносенко. Какие впечатления, планы? — Варя — большая молодец. Она занималась одиночным видом в академии Плющенко и школе Нины Мозер. У Вари гораздо меньше опыта в танцах, но она трудится, старается, интересуется. Мы уже полтора года выступаем вместе, и я могу сказать, что мы нашли друг друга. И ментально, и психологически, и антропометрически. Мне комфортно с партнершей. Пока что выступаем по юниорам, хотя возраст позволял уже в этом сезоне выйти в мастера. Но мы решили набраться совместного опыта. На взрослом уровне по-другому ставят программы, элементов больше. Мы все взвесили и решили, что надо скататься, чтобы дебютировать в мастерах достойно. В группу Александра Вячеславовича мы пришли полгода назад, и нам очень нравится атмосфера. Сейчас стандартная постолимпийская смена поколений в группе. Сразу два взрослых абсолютно новых дуэта (Лиза Шанаева и Паша Дрозд, Соня Тютюнина и Андрей Багин) и мы — чуть помладше, но тоже с энтузиазмом. Мне кажется, тренерам даже интересно поработать с юниорами. У Александра Вячеславовича давно такого не было. Мы уже выступили на первенстве Москвы, Кубке федерации и третьем этапе Гран-при России, сейчас готовимся к заключительному Гран-при в Перми. Мы движемся вперед к своим целям и тренируемся с удовольствием. У меня сложный спортивный путь: много менял тренеров и партнерш, пробовал и ошибался. Главное, что хватило терпения, и любовь к своему делу сохранилась. Я благодарен всем, с кем удалось поработать на разных этапах карьеры, и сейчас я очень счастлив.