Интервью с фигуристами Аполлинарией Панфиловой и Дмитрием Рыловым — завершение карьеры, травмы, отношения, будущее

Панфилова и Рылов рассказали о злоключениях, которые они пережили за последние два года. И поделились своим взглядом на парное катание.

Аполлинария Панфилова и Дмитрий Рылов — одна из талантливейших спортивных пар своего поколения. Фигуристы в достаточно раннем возрасте начали показывать осмысленное и чувственное катание, а их парные элементы считались эталоном. В юниорах Полина и Дима выиграли все титулы, какие только возможно, вплоть до Олимпиады. Казалось, их ждёт великое будущее. Но в 2021 году пара перестала выступать из-за травм, а в 2023-м — ребята официально завершили карьеру.

Любители фигурного катания тяжело восприняли эту новость — невероятно больно лишаться такой талантливой пары. Но сами Полина и Дима к этой ситуации подошли философски, говорят: «Это часть жизни. Сожалеть, наверное, глупо». В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Панфилова и Рылов объяснили, что заставило их уйти из спорта, поделились своим взглядом на парное катание, рассказали, как между ними завязались отношения, и ещё много всего.

«Чувствовали облегчение, что теперь это можно не скрывать»

— Как вы пришли к тому, что решили завершить карьеру? Дима: Основная причина была в том, что у нас были завязаны руки — не будем говорить как. Решение о финише нашей карьеры мы приняли, наверное, ещё летом. Полина: Да, в конце августа. Решение принималось очень долго. Дима: У нас как снежный ком всё катилось. Полина: Было много факторов, которые накладывались друг на друга, и уже исходя из них мы приняли решение.

— Что чувствуется внутри, когда ставится точка в таком важном этапе в жизни? Полина: Не знаю, как у Димы, у меня всё прошло спокойно. Мы не выступали два года, поэтому сильных эмоций это не вызвало. Дима: У меня так же, всё-таки два года без нормальных тренировок. Мы уже как-то привыкли, адаптировались к жизни без спорта. Тяжело это было, может быть, в первый год нашего отсутствия. После уже все прошло. — В каком состоянии вы опубликовывали пост о завершении карьеры? Чувствовали облегчение, что сообщили об этом болельщикам, может быть, тревогу, грусть? Полина: Этот пост писался для болельщиков. Очень много людей спрашивали, как у нас дела, а мы, по сути, ничего ответить не могли. Когда момент настал, этот пост был выложен. Дима: Больше мы чувствовали облегчение, что теперь это можно не скрывать, как в последние месяцы. Грусти не было, мы уже через это прошли.

— А почему скрывали какое-то время? Надо было до конца убедиться, что точно завершаете? Дима: Это были вопросы, связанные с федерацией, с какими-то документами. Мы не можем это разглашать, но это и неинтересно. — С какой реакцией от болельщиков вы столкнулись? Я читала некоторые комментарии и видела, что для многих ваш уход из спорта — это трагедия. Полина: В принципе, мы читали то же самое (улыбается). Негативных комментариев я не видела нигде. Читали только про грусть и сожаление. Дима: Да. Но, наверное, процентов 70 отнеслись с пониманием. Полина: Да, мы же не просто так это сделали, а по большей части из-за здоровья. — Если говорить глобально, то для вас для самих такой исход — это трагедия? Дима: Нет, мы относимся к этому как к части жизни. Сожалеть… Это, наверное, глупо.

— Достаточно философский взгляд на ситуацию. Как так сложилось? Дима: Мне кажется, большинство спортсменов забывают о том, что спорт может когда-то закончиться, и если ты не добился чего-то выдающегося, то после спорта ты никто. Не стоит забывать о том, что стоит развивать себя и вне спорта, потому что очень много людей останавливаются после спортивной деятельности и не знают, как себя найти и что делать. Наверное, мы просто понимали, что когда-то это закончится и надо развиваться. — Больше двух лет вы ждали, терпели, боролись. Что давало вам силы на этом пути, за что вы держались? Дима: Превозмогать все проблемы со здоровьем надо было в любом случае, к спорту это вообще никак не относится. Если мы говорим про восстановление, то тут мы держались за прошлое, потому что спорт — это наркотик. Нам просто хотелось выйти, снова получить эти эмоции.

«Меня спросили, хочу ли я вообще продолжать. Я говорю: «Ну, а операцию я зачем делал?» В ответ услышал: «Чтобы не остаться без ног»

— Насколько серьезными были ваши травмы и были ли они совместимы со спортом? История про винты в спине достаточно жуткая… Дима: Ну, жуткого там мало (улыбается). Всё началось с того, что у меня сильно заболела спина, а я не понимал, в чём дело. Ездил к одному врачу, ко второму, к третьему… В итоге никто не мог ничего диагностировать, и получилось так, что меня отвезли в Москву. Меня госпитализировали и направили на консультацию с нейрохирургом. Он мне сразу сказал: «Мальчик, тебе надо винты делать». У меня сразу всё будто рухнуло. Я не знал, что делать, как дальше быть. Когда дошло дело до операции… Скажу, что я ни разу за свою жизнь не испытывал такой боли: физической, психологической, моральной… Я бы такого даже врагу не пожелал, потому что это испытание достаточно серьёзное. После этого я приехал спустя несколько месяцев за допуском, и меня спросили, хочу ли я вообще продолжать. Я говорю: «Ну, а операцию я зачем делал?» В ответ услышал: «Чтобы не остаться без ног». Мне на полном серьезе сказали, что если бы я не сделал операцию, то мог бы на коляске остаться. Мне бы всё равно её пришлось делать, но если бы я не был спортсменом, то не сейчас, а лет через 10. Мне сказали, что если хочу продолжать оставаться в спорте, то у меня есть три года, но я прокатаюсь на обезболивающих, на блокадах — как раньше не будет.

Полина: Моя травма могла бы быть не такой серьёзной, если бы не было врачебной ошибки. У меня травма глупая получилась: в один из дней Димы не было, и я решила сходить на тренировку без него. При разминке в зале неудачно запрыгнула на степ, и у меня нога слетела, хрустнула. Я сначала не понимала, что произошло, но потом дошла до раздевалки и поняла, что всё: конёк не могу надеть, у меня нога не влазит, ходить тоже не могу — больно.

Еле допрыгала до машины с мамой, мы поехали в травмпункт, и мне там сказали, что у меня растяжение и всё будет хорошо через две недели. Я подумала: «Ладно, хорошо». Сижу дома две недели, у меня ничего не проходит — я снова пошла в этот же травмпункт. Мне сказали: «Ну, подожди ещё». Я подождала ещё, потом пошла к другому врачу, он сказал: «У тебя перелом, но всё будет хорошо через две недели, он уже сросся». Я подумала: «Ну ладно, ещё две недели подожду». В итоге ничего не проходило с конца марта до лета. Потом мне папа предложил съездить в Израиль. Там мне сказали, что у меня действительно был перелом, но из-за того, что мне мне его не лечили, он сросся неправильно и там скопилась жидкость в суставе — её нужно было убирать и проходить лечение.

Травма-то совместимая со спортом, если бы её начали лечить сразу. Сейчас всё хорошо, но есть ряд элементов, которые я не могу выполнять. Если начну их делать, то у меня начнёт болеть. Но на обезболивающих, наверное, всё спокойно можно делать. Однако мы это не проверили (улыбается).

— Был ли у вас вариант, что кто-то из вас может продолжить карьеру, но с другим партнёром? Полина: Я не рассматривала. Дима: Я, может, и рассматривал, но он остался где-то в закоулках разума.

— Это связано с тем, что вы ни с кем другим кататься не хотели? Дима: Много причин. Если про меня говорить, то мне дали на спорт три года. На скатку с другой девочкой я потратил бы минимум год, может, больше. И что бы мы сделали за эти два года? Полина: Я уже давно сказала и себе, и всем остальным, что это мой последний партнёр и больше менять его не буду. Если мы заканчиваем, то заканчиваем вместе. — Возможно, задам глупый вопрос, но реален ли для парников вариант с танцами на льду? Дима: Мне кажется, это от человека зависит. Полина: Это реально. В фигурном катании такой случай был: Василиса Даванкова из парного катания переходила в танцы, достаточно неплохо выступала. Так что это реально, почему нет?

— Вы такой вариант не рассматривали? Полина: Лично я не обладаю качествами танцорши (смеётся). Дима: Я тоже (улыбается). Одиночником я ещё пробовал, до пар. Прыгал все пять тройных когда-то давно, но тогда сразу же сказал, что четверные не запрыгаю. Мне посоветовали идти в пары.

— Сейчас у вас нет сожалений, что вы столько лет положили на фигурное катание, и в итоге пришлось так рано закончить? Дима: Разочарования точно нет, потому что этот спорт нам дал очень многое. Он, в принципе, сформировал и воспитал нас. Скорее всего, без спорта мы были бы абсолютно другими людьми. Полина: Мне кажется, что жизнь надо прожить так, чтобы ни о чем не сожалеть. О чем сожалеть? Как сказал Дима, этот спорт нам дал очень много всего. Как случилось, так и случилось, уже ничего с этим не поделаешь. Мы закончили, но продолжаем любить фигурное катание, и, мне кажется, оно никогда не уйдёт из нашей жизни.

— Что вам дало фигурное катание, если не брать какие-то спортивные достижения? Дима: Во-первых, закалило наш характер. Полина: Дисциплину, эмоции. Дима: Это можно перечислять до бесконечности, сложно ответить с ходу. Силу воли, возможно. Умение преодолевать трудности даже тогда, когда думаешь, что это невозможно. Опыт сам по себе.

— Недавно видела, что Полина в соцсетях отвечала на вопрос о самых запоминающихся соревнованиях. А я хочу спросить у вас про главную гордость в вашей карьере. Был какой-то момент, не связанный с соревнованиями, когда вы поняли, что точно всё не зря? Полина: Если говорить не про победы, а конкретно в спорте… Не сказать, что я этим прям сильно горжусь, но это показатель, что всё было не зря. ISU внёс наш выброс-риттбергер с чемпионата мира в книгу, в которой собраны идеальные элементы, примеры для других фигуристов. Они посчитали, что этот выброс эталонный. Дима: Если говорить о соревнованиях, то, наверное, это чемпионат мира, который мы выиграли. А если абстрагироваться от стартов, то это наши парные элементы и в принципе наше катание. Кажется, мы единственные, кому ставили +5 за подкрутку… Это точно было не зря, потому что хотя бы какой-то маленький, крошечный след мы оставили.

«Допустим, есть апельсин, и из него жмут сок. Возможно, из нас просто всё выжали, и мы дальше не смогли кататься»

— Вы уникальные спортсмены в том плане, что в достаточно юном возрасте смогли показать эталонное парное катание и что касается элементов, и во взаимодействии с партнёром. За счёт чего вам это удавалось? Дима: Возможно, как раз из-за этого мы быстро и закончили. Полина: Это как яркие звёзды быстро гаснут? Дима: Нет, я имею в виду… Допустим, есть апельсин, и из него жмут сок. Возможно, из нас просто всё выжали, и мы дальше не смогли кататься. Если говорить про мою спину, то никто не знает, когда бы это все произошло: возможно, сейчас, возможно, через пять лет. Может быть, это счастливый случай, и мы просто очень подошли друг другу. Полина: Если говорить про технику, то это вопрос того, насколько ты много отрабатываешь эти элементы. Сейчас тренировочная система у пар очень поменялась: у нас парники могут всю тренировку прыгать и только в конце делать парные элементы. Я не говорю, что прыгать не нужно, не нужно развиваться в этом направлении. Но ключевое слово — ПАРНОЕ катание. Парные элементы и скатанность пары — главное в этом виде спорта. Одиночники — да, они могут прыгать всю тренировку и только в конце вращаться. Но у нас не так. У нас есть куча элементов, которые нужно отрабатывать и отрабатывать, если не больше, чем прыжки, то хотя бы наравне.

— То есть вы сторонники классического парного катания? Дима: Мы просто сторонники парного катания. Может, это прозвучит как оправдание, потому что мы всё-таки пара, которая не прыгала, но когда ты два часа прыгаешь и оставляешь пять минут на парные элементы — мне кажется, так не должно быть. Полина: Есть примеры пар, которые чисто делают сложные прыжки, но они даже не попадают в шестёрку лучших. О чём это говорит? — Это крадёт уникальность у парного катания? Полина: Наверное, да. Даже не то что уникальность, просто парное катание перестаёт быть парным. Катаются два одиночника — всё. — Хочется подробнее поговорить с вами о том, куда движется парное катание. Складывается ощущение, что сейчас оно немного остановилось в развитии. Как вы думаете почему? Дима: Недавно мы смотрели с Полиной прокаты пары Гордеева/Гриньков, и, не поверите, они мне понравились больше, чем то, что происходит сейчас. Я не говорю про первые три-четыре места на чемпионате России, потому что это, конечно, шикарно. Но у остальных пар катаются два одиночника. Куда парное катание движется, мне сказать сложно. Будет зависеть от того, какой подход выберут тренеры и спортсмены. Полина: Мы не деградируем, но уходим от парного катания — от красоты линий, от параллельности, когда два человека катаются как один.

— А чем вас так зацепила пара Гордеева/Гриньков? Дима: Всем! Я бы даже не сказал, что это пара, это единое целое. Они настолько чувствовали друг друга на льду! Когда я смотрел, у меня просто не было слов.

— Если продолжать тему о развитии парного катания, то сейчас идёт дискуссия о четверных. Как вы считаете, придут ли они всё-таки в парное катание? Полина: Если брать четверной подкрут, то мы его видели уже не раз, и мы его исполняли, правда, не на соревнованиях. Это не так травмоопасно, как четверные выбросы, потому что выброс, сами понимаете: тебя выкинули, ты должна сгруппироваться, раскрыться и выехать его. Китайская пара пропустила очень много соревнований из-за того, что они как раз учили четверные выбросы. У партнёрши куча травм, она теряла зрение. Это супертравмоопасные элементы, их исполняли единицы на соревнованиях. Да и я своими глазами видела, как девочка упала с четверного выброса — это было очень больно. Мне кажется, тренда именно на выбросы не будет. На подкрут, может быть, да. — А насколько выгодны вообще четверные в парном катании? Они же оцениваются не так щедро, если сравнивать с одиночным. Полина: Если исполнять четверной подкрут на соревнованиях, то его нужно исполнять так, чтобы он у тебя был хотя бы на третий уровень и на +4. Тогда это будет очень выгодно. А если исполнять его на второй уровень и на +2, то это будет хуже, чем с тройным.

— Возможно, вы слышали новость, что Алёна Косторная собирается в парное катание переходить. В связи с этим некоторые болельщики ждут параллельный тройной аксель в парном катании. Как вы считаете, возможно ли это в ближайшее время? Дима: В ближайшее время, думаю, нет, потому что одно дело прыгать тройной аксель или четверной, когда ты одиночник и только и делаешь, что прыгаешь. Да, мы говорили ранее, что пары сейчас тоже примерно так тренируются, но всё равно время и на парные элементы отводится. Да и всё-таки, если сравнить мальчиков-одиночников и парников, там разница в весе килограммов 20-30. Это сложно. Полина: И если мы говорим про тройные аксели и четверные прыжки, то это элементы ультра-си, и надо кучу времени, чтобы их выучить и исполнять стабильно. У нас одиночницы-то не все исполняют их стабильно. — Алёна перешла в парное катание в 19 лет — считается, что это уже поздно. Как вы считаете, есть ли перспективы в таком возрасте? Полина: Я думаю, что да. На самом деле, много девушек переходят в парное катание после 18 лет и успешно выступают, занимают призовые места. Почему нет? Парное катание — всё-таки не танцы, где нужна скатанность годами. Тут нужно просто научиться элементам, и главное — не бояться. Кататься при желании можно всегда. Да, на это нужно время, но не такое большое, как в тех же танцах. Да, я видела, многие пишут, что парное катание в 19 лет — это поздно, но нет. Почему?

«Давайте представим ситуацию, что мальчик тебя выкинул, упал и не поймал. Вот это страшно. А когда держишься за трос, то там уже от тебя зависит»

— Конечно, сейчас всех интересует вопрос, чем вы будете заниматься дальше. В прессе озвучивался вариант с шоу — это основное направление? Или есть ещё сферы деятельности, в которых вы развиваетесь? Дима: В некоторых сферах мы развиваемся уже довольно долго. Последние два года мы много что делали. Что касается шоу, то мы всегда открыты для предложений. Проблем с желанием у нас нет (улыбается). Полина: На ближайшее будущее — шоу, да. И что-нибудь для себя, учиться чему-то новому. Глобально я пока не могу отвечать. — Вообще, есть два вида шоу: показательные выступления и сказки. Что ближе вам? Дима: Нам нравится и то, и то, но если выбирать… Наверное, нам ближе профессиональные шоу. Это намного интереснее для нас с профессиональной точки зрения.

— В последнее время в ледовых шоу появился тренд на эффектные трюки, полёты на тросах. Вы готовы к такому? Дима: Да, готовы. Полина: Почему нет? Парники они такие, бесстрашные (улыбается). — Совсем не боитесь? Ведь если сравнивать полеты над какой-нибудь ареной с теми же подкрутами, то там высота значительно больше. Полина: Давайте представим ситуацию, что мальчик тебя выкинул, упал и не поймал. Вот это страшно. А когда держишься за трос, то там уже от тебя зависит. Только если трос порвётся, но, думаю, они надежные. Держись себе да летай (улыбается).

— Хочется побольше узнать про ваши интересы, хобби. Что занимало вашу жизнь эти два года, когда у вас был перерыв. Дима: Я долгое время пишу музыку сам, исполняю. Но это больше хобби, на какую-то профессиональную арену у меня пока ни сил, ни желания нет выходить. Также мне интересна сфера недвижимости и продаж. Ещё я инвестирую, и у меня уже есть успехи в этом деле. Полина: У меня за эти два года каких-то хобби не появилось, я к этому не очень склонна. Я училась, общалась со своими друзьями, с которыми мы раньше мало общались, так как у меня не было времени. Что-то пробовала новое для себя. А если говорить в целом, то в дальнейшем я бы хотела открыть общепит. — Ого, а как появилась эта мечта? Полина: Я очень люблю готовить, все мою еду хвалят. Ещё очень люблю наблюдать за всякими мелочами, когда прихожу в кафе или ресторан: как общается официант, как лежат приборы, какой шрифт, описание меню. Мне это всё очень интересно, изучаю это уже не первый год. — Полина, в прошлом вы говорили, что рассматриваете для себя тренерство. Сейчас эта перспектива сохраняется? Полина: Мне было бы интересно поработать с парами. У меня уже был небольшой опыт, в принципе, у меня это получалось, мне это нравилось. Сейчас учусь на педагогическом, но в ближайшем будущем становиться тренером не планирую. Год-два — точно нет, а дальше видно будет.

— То есть ближайший горизонт развития — это шоу? Полина: Да. — Планируете ли вы переезд в связи с этим? Всё-таки шоу больше сосредоточены в Москве, Питере. Или Пермь не хочется покидать? Дима: У меня нет проблем с этим, если нужно будет для работы, то я готов. Но самому без всяких причин переезжать… Точно не в Москву.

Полина: В России в основном шоу идут турами, так что не думаю, что у нас будет необходимость переезжать.

«Если бы не Аполлинария, мне кажется, мы бы не выиграли ни мир, ни Олимпиаду. И если бы не наши отношения, то не было бы такой отдачи»

— Недавно ваш бывший одногруппник Михаил Назарычев заявил, что дружбы в фигурном катании не существует. По вашему опыту: так ли это? Дима: Мне кажется, это всё бред — зависит от человека. Фигуристы такие же люди — если дружба проявляется, то никто не будет её отвергать. Полина: Мне кажется, это проблема Миши, что у него такое мнение сложилось. Это не так, у нас многие ребята из сборной дружат очень хорошо и очень долго. Да, может быть, это не всегда один вид, допустим, не одиночница с одиночницей, а одиночница с парницей, с танцоршей. Но дружба всегда была, есть и будет. Это нормальные человеческие проявления.

— Если брать ваше окружение, у вас больше друзей из фигурного катания или из обычной жизни? Дима: Мне кажется процентов 70 — фигуристы, а 30 — это все остальные. Всё-таки в основном ты общаешься с людьми, с которыми крутишься в одной сфере. Полина: Да, но за последние два года у меня появилось много знакомых не из фигурного катания, потому что я не всё время проводила на катке. Но, конечно, фигуристы и те, кто не занимается фигурным катанием — абсолютно разные люди. — Где-то полгода назад вы начали афишировать свои отношения. Как вы на это решились? Полина: На самом деле, мы их и не скрывали. Мы просто не выставляли каких-то фотографий, и когда мы выложили те посты, то это не было с целью показать: «Смотрите, мы вместе». Дима: Просто я в принципе не люблю фотографироваться, а Полина меня и не заставляла. — В какой момент между вами зародились чувства? Дима: Это вообще всё было очень сложно, муторно (смеётся). Когда мы уже окончательно встали в пару, это был октябрь 2018 года. Всё как у всех: бабочки в животе, романтика.

— Вы пытались как-то бороться с этим? Всё-таки есть же риск, что если отношения разладятся, то и спортивные результаты могут ухудшиться. Дима: Мыслей не было никаких. Просто надо уметь разделять работу и всё остальное. Если пара умеет это делать, то и мешать ничего не будет. — Ещё раз обращу внимание на вашу жизненную мудрость. Всё-таки это было несколько лет назад, вы были ещё совсем юными. Как к вам пришло осознание, что надо уметь разделять личное и работу? Полина: Чем больше у вас происходит недопониманий на льду, тем и пара хуже. То есть вы срываете тренировочный процесс, а это никому не надо. Дима: Да, мы же всё-таки тренировались ради общей цели. Полина: Вышли со льда и обсуждаем всё, что хотим. Недопониманий на льду быть не должно. Дима: Хотя это было. Полина: Это происходит, просто надо уметь с этим совладать, а не так, что: «Я больше не буду кататься сегодня, пока!» — А такое было? Полина: Нет, мы не позволяем себе такого (смеётся). Дима: Мы могли на льду и покричать друг на друга, но не до такой степени… Полина: Но это у всех происходит, нормально. — А помогали ли отношения кататься раскованнее, чувственнее? Дима: Да, особенно в сезоне-2019/2020. У меня тогда появились некие загоны по поводу спорта и нашей пары в целом, и, если бы не Аполлинария, мне кажется, мы бы не выиграли ни мир, ни Олимпиаду. И если бы не наши отношения, то не было бы такой отдачи.